Размывая грани

Вавилкина Елена

Одним из первых ей подчинился Страх – боязнь людей темноты. Он был огромен и намного древнее ее, но… он не выстоял, став лишь крупицей ее. И именно он научил ее азарту охоты: подкрадываться незаметно, следить за добычей, играть с ней. Показал, что кроме наслаждения агонией жертвы есть и другие оттенки чувств и эмоций.

В ста километрах к западу Тьма нашла то, что искала. Крупный город, в котором жизнь даже в столь ранние предрассветные часы бурлила и била ключом. Яркие неоновые вывески приветливо моргали ей, заряжая энтузиазмом. Тьма искала свою первую жертву. Первую в этом новом для нее мире и особенную. По-другому и быть не могло, слишком долго она ждала этого момента.

Веселая толпа подвыпивших молодых людей

вышла из клуба, не замечая, как тьма всматривается в их лица, заглядывает в души, вплотную окутывая их тонким слоем своих молекул. У всех по коже поползли мурашки, но ребята подумали, что это просто от холода.

Они были очень аппетитны, особенно двое: девушка и парень. В них было столько нераскрытой энергии, сколько им и не снилось – полукровки сверхъестественных созданий – у них была сила, которая пока дремала и лишь по ночам во снах взывала к ним. Для этой парочки эта мощь была фантазией, а для нее едой. И все же эта не та добыча, что нужна была ей сейчас, слишком расслаблены и спокойны. А ей хотелось жжения в крови от притока адреналина, и тьма плыла дальше, углубляясь от ярких огней в плохо освещенные переулки с обшарпанными зданиями.

В помойке рылся мужчина, по его внешнему неухоженному виду трудно было сказать, какого он возраста. Но Тьма знала, что он довольно молод, хотя потрепанные грязные вещи с чужого плеча, лохматые просаленные волосы, пустой взгляд и испещренное глубокими морщинами лицо, говорило об обратном. Она даже не стала приближаться к нему, брезгливо облетая стороной. В этом куске мяса не было ничего питательного для нее.

И вдруг, вот оно! Ее тонкий идеальный слух хищника, выслеживающего свою добычу уловил… даже не крик, а скорее мысленный призыв. Это было рядом в соседней подворотне, и тьма неслась туда.

В промежутке между гаражами, стоявшими в отдалении от домов, было темно, и ее появление не прибавило света. Лишь тонкий луч от фонаря стоящего в соседнем ряду, высвечивал силуэты на земле. Девушка или женщина билась, извивалась и царапалась в руках насильника. Она просила, умоляла остановиться, но мужчина не слышал ее. В его ушах играла другая музыка, и он следовал ей, не отвлекаясь и не замечая ничего, кроме своей похоти, кроме своего желания. Действия девушки только распаляли его жажду насилия. Он наотмашь хлестанул ее по лицу, разбивая губы в кровь и впиваясь в них, глотая соленую кровь, упиваясь своей силой, своей безнаказанностью. Рот терзал ее губы, вызывая удушье, не давая выкрикнуть призыв о помощи. Руки рвали в клочья одежду и с намеренной жестокостью мяли нежную плоть, оставляя синяки и царапая.

Девушка уже почти выбилась из сил, но продолжала извиваться, мысленно взывая к Всевышнему: - Боженька, спаси и помоги. – Тьма слушала эту заевшую, как пластинка, бессвязную мольбу.

Мужчина грубо вошел в нее, разрывая, причиняя невыносимую боль, и с удовольствием продолжал вонзаться, одной рукой удерживая руки, другой затыкая рот.

Теперь уже девушка взывала к дьяволу и преисподней, но и оттуда не было ответа. В конце концов, она поняла, что никому до нее нет дела, и единственное о чем молила ее душа - о забвении, об Темноте… И Тьма не смогла отказать ей, окутывая и принимая в объятья свою первую добровольную жертву. Даря ей покой и желанное забытье, растворяя в себе, не оставив ничего. Только густую пустоту вокруг ошарашенного насильника. Его такой напряженный член еще мгновенье назад, обвис как тряпка от страха. Древний инстинкт его предков шептал насильнику об ужасе, притаившемся в тенях, который выбрал сегодня его своей жертвой. Мужчина вытаращенными глазами наблюдал, как из теней формируется женская фигура, или так ему казалось. Но даже если бы у него была возможность закричать или убежать, он не мог пошевелиться, безвольно осев на пол.

Тьма не спешила. Чувства девушки, поглощенные и впитанные ею, требовали выжать из него весь страх

до последней капли. Она накрыла безвольное тело мужчины так же, как он недавно прижимал другое, и хотя и не давила, но человек плотно вжимался в землю. Впервые за многие века она полностью контролировала себя, действуя с тонкой расчетливостью. Ее целью было, как можно дольше растягивать агонию мужчины, а потому она медленно, сквозь кожу проникала в его кровь, одну за другой выбирая в ней клетки, ответственные за его характер, саму его суть, пожирая их, оставляя после себя лишь их пустые оболочки. Перед глазами мужчины проносилась вся его жизнь: все невоплотившиеся желания, страхи, обиды, радости, восторги. Пустая кровь, как вода, вытекала из его ушей, глаз и рта, унося в небытие все, оставляя пустую сломанную оболочку.

Тьма отстранилась, перед ней лежало исковерканное тело. Такое с ней было впервые, но и эмоций было больше, она разве что не мурчала от удовольствия. Да, этого стоило ждать!

Глава 2

Сказать, что Валентин в бешенстве, было бы сильным преуменьшением, такого слова просто не было в словаре. Три дня! Три проклятых дня уже прошло с того момента, когда он взглянул в «лицо» своей Тьме, а у него так и не было никакой зацепки. Ни где искать, ни как поймать, ни как уничтожить ЕЕ. При этом мысли о ней не оставляли его ни на секунду, изводя, разъедая, так словно она уже была в нем.

За полторы недели нахождения в этом городе он успел досконально изучить манеру поведения вырвавшихся созданий. Всех их без исключения влекли люди, сильнее, чем магнит металлическую стружку. Но видимо к ней это не относилось, она, словно сгинула с лица земли. Ни разу за три дня, пока он колесил по улицам города, Вал так и не натолкнулся на нее, не почувствовал ее разъедающий душу аромат в воздухе. Ни в одной из книг и свитков, зачитанных им до дыр, также не было ни малейшего намека на мучивший его вопрос. А его зверушки, чертовы бабы, объединились в молчании. Подозреваемая в устроенных беспорядках женщина, не выказывала ни каких магических способностей, и, тем не менее, Глава настаивал, чтобы члены Совета поочередно тратили время на слежку за ней. Была бы его воля, Вал просто прихлопнул ее, не раздумывая, если существовала хоть малейшая возможность, что это остановит хаос в городе. И не важно, виновата она или нет. Тогда может, наконец, у него оказалось бы свободное время, чтобы решить свою проблему.

Телевизор, включенный в его спальне, что-то трещал без умолку, но чародей мало вникал в суть говорившегося, вливая в себя водку прямо из бутылки, занятый своими невеселыми мыслями. Диктор областного телевидения с круглыми глазами, видимо для создания устрашающего эффекта, верещал о какой-то странной эпидемии, постигшей областной центр, но не распространившийся на окраины. Приглашенный в студию специалист, уверял, что причин для беспокойства нет и говорить об эпидемии в данном случае неуместно, так как зафиксировано всего три случая, и врачи сейчас занимаются их детальным изучением, и что поводов для паники нет, это какая-то новая форма лейкоза, и очевидно погибшие уже давно были больны. При этом он нервно стирал платочком пот, размазывая грим, нанесенный перед эфиром.

Валентин с силой швырнул бутылку в стену, мелкий острый бисер украсил пол, а недопитая жидкость безобразным пятном окрасила обои. Ему нужно было сохранять трезвость мысли, а не напиваться, заглушая усталость и разочарование. Он сам не понимал себя. Ну не нашел, и черт бы с ней, в конце концов, зачем она ему. Но внутренний голос подзадоривал, нашептывая, что он просто неудачник, раз не в состоянии справиться с этой проблемой самостоятельно. Решительно встав с измятой постели, где он, даже не удосужившись разуться, валялся все это время, он направился к Закире с Мариэль. Он считал, что настало время для откровенного разговора. Только вот говорить он будет с каждой по отдельности.