Разносчик
Шрифт:
Он подошёл к Радиму, который втягивал воздух так, что Наташа слышала всхлипывающий звук даже в этой грохочущей круговерти… Он приблизился, чуть обошёл парня и осторожно положил на его плечи руки. Не обнял, просто положил ладони.
Они втроём очутились в отдельно взятом месте без вихрей. Сразу. За границами этого места буря продолжала бушевать… Недоверчиво поглядывая на локальный пыльный шторм, девушка сумела подняться. Грязная, иссечённая до царапин, замёрзшая до подрагивающих зубов, она оглянулась на Радима. Тот стоял, опустив голову… Алексеич тоже смотрел в землю, ничего
Не веря глазам, Наташа смотрела, как постепенно угасает разбушевавшаяся непогода. Стихают вихри… Опадает собранный мусор, и развеиваются пыльные облака… Становится слышным происходящее вокруг: голоса людей, плач и крики с просьбой о помощи; скрип и грохот машин, которые явно держатся неустойчиво, и потрескивание огня на некоторых из них…
Когда слышимость стала нормальной, Алексеич, не отнимая ладоней от плеч парня, негромко позвал:
— Радим.
— Что? — сипло спросил тот.
— Пришёл в себя?
— Да. Я ухожу.
— Куда?
— Домой. Я здесь всё закончил. Пора.
Он передёрнул плечами, стряхивая с них руки Алексеича, и, не замечая ошеломлённой девушки, словно её и нет рядом, быстро пошёл в противоположном направлении от свалки горящих машин. А потом — побежал.
Наташа дёрнулась было за ним, но её ухватил за руку Алексеич.
— Что? Куда он? Среди ночи! — испуганно спросила она, выглядывая в тенях тёмную фигурку, быстро исчезающую в ночи. — Почему вы его не остановили?! Алексеич, что происходит?
— Прости, Наташа, — тяжело сказал мужчина. — Радим возвращается домой.
— Я слышала, что он сказал, но почему? Я не понимаю, что значит — закончил?!
— Наташа, он пришёл в наш город за своим убийцей. За хозяином. Кровь деда требовала отмщения. Она его вела к нам. Теперь она же позвала его в родные места.
— Как? Но ведь он сказал… — Глаза снова наполнились горячими и обжигающими слезами, но уже обиды и ужаса: вот так легко? Но ведь он сам уверял, что пришёл в город ради неё! Как он смел уйти без неё?! Бросив её?!
— Идём со мной. — Алексеич взглянул вниз, на её ноги, и, ни слова не говоря, подхватил её на руки и понёс. — Нам ещё со всем этим разбираться. Тебе бы надо ноги обработать, пока не пропорола чем… Володя! Помоги — быстро! Где твои ребята? Кто с этими бандитами разбирается?
— Я позвонил Олегу. Он со своими тоже здесь, — сообщил врач. — Мы сказали, что именно надо подкорректировать, чтобы потом не искали кого не надо. Наташ, как себя чувствуешь? Ладно, не говори, поплачь немного.
— Он… там… — беспомощно сказала Наташа, снова не в силах удержать слёз. — Один. Ночью…
— Не будет он один, не беспокойся, — угрюмо сказал Алексеич, посадил её в машину — кажется, Володи. И вынул мобильный. — Олег, ты мне нужен. Твои справятся без тебя?.. Нам надо будет взять одного пассажира и проехаться до одной деревни… Да, это важно. И очень. Ты как?.. Жду.
Олег не заставил себя ждать. Пока Наташе осматривали ноги, обрабатывали порезы и царапины, отчего она тихонько поныла и поохала: очень уж жжёт! — и перевязывали их, Олег забрал шефа.
Они уехали в ту же тьму, куда ушёл Радим. А уставшая, обессиленная Наташа,
Она многое пропустила, хотя, будь она бодрствующей, сказала бы, что ей это неинтересно.
Когда приехала полиция, кое-что стало известно о главных героях происшествия.
Хозяин Радима остался жив. Только смысла не осталось в его жизни. Он сошёл с ума. Как потом Наташе сказали, он просто сидит на месте и раскачивается, тупо глядя в пространство. Девушка промолчала, что это ей напоминает позу и движение Радима. И почему-то ей очень не хотелось бы войти в личное пространство плешивого мафиози. Почему-то ей всё казалось, что он застрял в одном из пространств Радима, проклятый парнем. Может, он застрял, сидя перед одним из капищ, когда один из предков Радима ещё не назывался колдуном, а возможно — волхвом… Впрочем, всё равно. Наташа бы ни за что не хотела бы снова увидеть его самодовольную морду, пусть сейчас и лишённую сознания…
Наума пришлось привезти в поместье Алексеича, потому что сначала без шефа никто не мог понять, что с ним произошло. Мужчину нашли сидящим на берегу той самой речки, в зарослях которой пыталась прятаться Наташа. Когда его позвали, он покорно пошёл на зов. И молчал. Алексеич приехал ближе к вечеру следующего дня, и его сразу вызвали к Науму, который был на время пристроен — под наблюдением, конечно, — в одной из гостевых его поместья.
Пробуждающаяся к жизни Наташа пошла вместе с шефом, когда узнала, к кому он идёт. Она тоже переночевала в поместье, правда, для неё жена Алексеича нашла спальню не в крыле дома, отданном для команды, а в жилых комнатах, где девушка и проревела остаток ночи и почти весь день до приезда шефа.
Когда к Науму вошли, Алексеич даже здороваться не стал.
Выглядывавшая из-за него Наташа увидела Наума сидящим на кровати и поблёскивающим глазами исподлобья, словно загнанная дворняга.
— Ну что, Наум? — брезгливо спросил Алексеич. — Не пора ли остепениться?
Наум, жалобно взглянув на него, внезапно бросился перед ним на колени.
— Алексеич, Бога ради, пожалуйста! Верни мне силу-у!! — завыл он так, что уже испугавшаяся его движения Наташа отшатнулась ещё и от этого вопля спрятаться за шефом. — Верни-и!! Христом-Богом прошу-у!! Как человека-а!!
— Дурной ты, Наум, — рассудительно и брезгливо сказал Алексеич. — Нашёл, когда за Господа хвататься… Он же тебя руками парня и лишил того, что в тебе было. Как человека… Ишь ты… Заговорил как… Был бы сам человеком — не было б с тобой такого. Володя, выведите его — и чтоб больше не пускать сюда. Руки об него марать не хочется, а нога чешется — под зад этому засранцу врезать!
Воющего Наума вытащили из комнаты, а потом и из поместья Алексеича. Оставили его на остановке, недалеко от поместья, как доложили вернувшиеся бесконтактники… Любопытство сквозь тяжёлое Наташино состояние всё-таки пробилось.