Разные. Мужское и женское глазами приматолога
Шрифт:
Меня бы здесь не было с моими обсуждениями Таблетки, если бы она существовала в те времена, когда я был зачат. Мои родители не хотели иметь большую семью, но они жили в той части Нидерландов, которую называют католическим югом, где влияние церкви было чрезвычайно сильным. Церковь была против любых видов планирования семьи. В нашей семье хорошо знают историю о том, как мама, немного времени спустя после рождения шестого ребенка, разозлилась на священника, который наведывался к нам в дом. Удобно устроившись с кофе и сигарой, священник как ни в чем не бывало упомянул «следующего». Кофе он так и не успел допить и был изгнан из дома. После той истории у меня больше не появилось младшего брата или сестры. Менталитет и так менялся еще до изобретения Таблетки, но с ней все перемены упростились. В последующие десятилетия
Таким образом, небольшое вмешательство в человеческую биологию многое изменило. А значит, биологию не следует воспринимать как врага. Лично я отношусь к ней как к другу. Человечеству была необходима противозачаточная таблетка, поскольку наиболее логичная альтернатива как способ предотвращения беременности не слишком нам подходит. Мы могли бы просто отказаться от секса или, по крайней мере, воздерживаться от него время от времени. Но это требовало бы слишком многого от таких похотливых обезьян, как мы. Также решение, заставляющее мужчин остановиться, подумать и надеть презерватив до начала полового акта, оказалось ненадежным. Отчасти причина кроется в том, что все это происходит в порыве страсти, а отчасти – в том, что ответственность ложится на представителя наименее заинтересованного гендера. Противозачаточные таблетки все изменили. Человеческая природа требовала биологического ответа. Это остается неизменным, пусть мы и начали тревожиться о побочных эффектах оральной контрацепции, влияющих на настроение и психическое здоровье.
Мы – животные и, в пределах этой категории, относимся к отряду приматов. Как наша ДНК минимум на 96 % совпадает с ДНК шимпанзе и бонобо, точно так же у нас во многом сходны социальная и эмоциональная структура общества. Точно не известно, сколько между нами общего, но различий куда меньше, чем нас приучили думать. Хотя представители многих научных дисциплин любят делать акцент на уникальности человечества и возносить его на пьедестал, такая точка зрения все сильнее расходится с современной наукой. Если представить себе человечество как дрейфующий айсберг, то они требуют от нас сосредоточиться на маленькой сверкающей верхушке наших отличий от других видов, игнорируя необъятное множество наших сходств, скрытых под водой. С другой стороны, биология, медицина и нейробиология рассматривают весь айсберг. Эти науки говорят нам, что, хотя у человека относительно крупный мозг, по своей структуре и нейронной химии он едва ли отличается от мозга обезьяны. Он состоит из таких же частей и работает точно так же.
Однажды во время интервью на норвежском национальном телевидении со мной приключилась забавная история. Обсуждая эволюцию эмпатии, репортер как бы между делом спросил меня: «Как дела у Катрин?» Это поразило меня. Когда люди спрашивают у меня о человекообразных обезьянах, персонажах моих книг, это вполне естественно – мне всегда есть что рассказать про них. А вот Катрин – моя жена. Так что я ответил: «С ней все в порядке», в надежде закрыть эту тему. Но репортер продолжал: «Сколько ей сейчас лет?» Я ответил: «Мы примерно одного возраста. А что?» – «Не думал, что они так долго живут!» – поразился репортер. Только тут я понял, что он считал Катрин одним из моих объектов исследования.
Внезапно я осознал причину нашего недопонимания. Ведь моя последняя книга была посвящена «Катрин, моему любимому примату».
1
Игрушки – это мы
Как играют мальчики, девочки и другие приматы
Однажды утром я увидел в бинокль, как Эмбер вышла на островок в странной согбенной позе, ковыляя на одной руке и обеих ногах. Она прижимала к животу матерчатую насадку от швабры и придерживала ее рукой, как мать-обезьяна держит новорожденного детеныша, который еще слишком мал и слаб, чтобы цепляться за нее самостоятельно. Эмбер – названная так из-за цвета глаз [24] – была юной самкой в колонии шимпанзе в зоопарке Бюргерса. Вероятно, кто-то из работников забыл швабру, а Эмбер нашла ее и вытащила ручку. Время от времени она занималась грумингом с этой насадкой и ходила, положив ее себе на поясницу, как мать переносит детеныша постарше. По ночам она сворачивалась в обнимку со шваброй на соломенной подстилке. Она нянчилась с этим предметом несколько недель. Вместо того чтобы возиться с детенышами других самок, она завела собственного, пусть и ненастоящего.
24
Amber (англ.) – янтарь. – Прим. пер.
Когда человекообразным обезьянам дают кукол для игры, происходит одно из двух. Если до игрушки доберется молодой самец, он может порвать ее на куски – в основном из любопытства, желая выяснить, что скрывается внутри, но иногда и выражая дух соперничества. Когда двое молодых самцов тянут куклу в противоположные стороны, каждому может достаться по кусочку. В руках самцов игрушки обычно долго не живут. Если же до куклы доберется самка, то она возьмет ее себе и станет обращаться с ней нежно. Будет заботиться об игрушке.
Однажды молодая самка шимпанзе по имени Джорджия зашла в крытый вольер с плюшевым мишкой, которого носила с собой несколько дней. Я хорошо ее знал и хотел выяснить, позволит ли она мне подержать мишку. Я протянул руку ладонью вверх, словно просил милостыню, – жест, который используют сами шимпанзе. Между нами были железные прутья, и Джорджия никак не могла решиться. Она не дала мне мишку. Так что я сел на пол, показывая ей, что не собираюсь никуда его выносить. Тогда она выпихнула мишку между прутьев, все еще крепко держа его за ногу. Она позволила мне рассмотреть его и поговорить с ним, а сама внимательно наблюдала за процессом. К тому времени, как я протолкнул игрушку обратно, наша дружба окрепла благодаря этому акту доверия, и Джорджия крепко обняла своего мишку, оставаясь рядом со мной.
Литература о приматах полна примеров того, как человекообразные обезьяны в неволе – почти все самки – нянчатся с куклами, которых им дали. Они таскают их за собой, переносят на спине, прикладывают их к соску, словно кормя грудью, или, как горилла по имени Коко, владеющая языком жестов, целуют всех своих кукол перед сном одну за другой, после чего разыгрывают сценку, как будто те целуют друг друга [25] .
Когда обезьянам раздавали детские игрушки, машинки оказывались, как правило, у юных самцов, а куклы – у юных самок. Такое распределение складывалось из-за того, что самцов куклы не интересовали
25
Marilyn Matevia et al. (2002).
Еще одна человекообразная обезьяна, обученная языку жестов, – шимпанзе Уошо – однажды использовала куклу в качестве подопытного кролика. Обнаружив, что в ее трейлере постелили новый коврик для ног, она в ужасе отпрыгнула. Потом схватила свою куклу и с безопасного расстояния кинула на коврик. Несколько минут она внимательно наблюдала за тем, что происходит с куклой, потом схватила куклу с коврика и внимательно осмотрела. Поняла, что с куклой ничего не случилось, успокоилась и рискнула сама пройти по коврику [26] .
26
Roger Fouts (1997).
Говорят, что люди социализируют мальчиков и девочек при помощи выбора игрушек. Перенося наши собственные предрассудки на детей, мы формируем их гендерные роли. Идея заключается в том, что дети – это чистые листы бумаги, на которых пишет окружающая среда. Хотя многие аспекты гендера культурно обусловлены, не все из них таковы. Поскольку игрушки находятся в центре этого спора, они служат прекрасной отправной точкой для дискуссии. Индустрия игрушек диктует нам, в чем нуждаются наши дочери и сыновья, но, даже если мы скупим целый магазин, наши дети все равно будут выбирать игрушки по своему вкусу.