Разочарованный странник
Шрифт:
Дома Бенни не мог поверить в мой рассказ. Он решил, что я это придумала, только вот вопрос зачем. Ему было совершенно непонятно, как такое могло произойти. Мы поужинали, и у меня поднялась температура. Конечно, я так замёрзла около этого колодца, а потом ещё бродила по ледяной воде.
На следующий день я не пошла на работу, а вместо этого Бенни отвёз меня к местному врачу. Седой доктор покачал головой и сказал: «Я вас, иностранцев, знаю. Ты здесь всё время будешь болеть. Поправишься и опять заболеешь. Тебе надо отсюда уехать. Я это говорю просто потому, что хочу помочь!»
Но я и сама уже знала, что нам обоим пора переезжать с Аландских островов в Стокгольм.
Июль 2003 года
Оланд
В прошлые выходные я видела такой Оланд, ради которого сюда приехала. Я бы с удовольствием жила именно на таком острове и другого бы не знала!
Это было в коммуне Йета, на севере Оланда. Остров небольшой, но, как ни странно, разные его части существенно отличаются друг от друга. Флора, фауна, даже климат отличается. С северной стороны море какое-то другое, не такое, как с южной. Холодное и глубокое, без скал и шхер. Вот уж воистину открытое море: взгляд не упирается в бесконечные островки, как в бухте Мариехамна. Море здесь огромное, тёмно-сиреневого цвета, в злых маленьких волнах и белых барашках. Суша — голый камень, плоский, однородный красный гранит, вылизанный морем до блеска натёртого паркета. Очень приятно ходить по нему босыми ногами. Кое-где торчат кустики можжевельника и кривые сосенки ростом с меня. Выше, за полосой прибоя, начинаются заросли сиреневого вереска. Примерно так я всегда представляла себе Исландию, хоть никогда там не была. Ощущение простора и холодного величия. Возле воды нет обычного травяного мусора, который выносится прибоем на берег, нет гниющей тины, нигде не растёт тростник. На земле нет травы, только махровые красные цветочки выглядывают между камней: одни соцветия, без листьев. Вода совершенно не прогрелась. Дно — такой же гладкий красный гранит, как и на берегу. Сразу глубоко, поэтому походить по мелководью и помочить ножки нельзя. Говорят, что с северной стороны острова часто встречаются нерпы. Я очень хотела увидеть хоть одну, но поначалу мне никак не везло.
В Мариехамне проводился фестиваль восточных единоборств, и в тот день был устроен показательный мастер-класс. Из Японии приехал какой-то знаменитый тренер и согласился провести одно занятие для всех желающих. Всего набралось тридцать человек, интересовавшихся единоборствами, почти все они занимались айкидо в местном клубе. Один из них предложил провести этот мастер-класс у него на даче, потому что там много места и есть хорошая площадка, где можно тренироваться. Я тоже решила съездить посмотреть.
Мы ехали вереницей из двенадцати машин по лесной дороге между можжевельниками. Всё просматривалось на километры вокруг, взгляд не встречал никаких препятствий. Низкие тёмно-зелёные кустики не закрывали обзор, и время от времени можно было увидеть фиолетовое море и стаи птиц над ним. Иногда между кустами мелькали рыженькие косули, которых на острове очень много: они никого не боятся и не убегают, когда к ним приближаешься.
Готовить мы почти ничего не стали. Для меня это было немножко странно. Я привыкла к тому, что любое сборище друзей обязательно сопровождается застольем. Сперва нужно закупить в магазине всевозможных продуктов, потом несколько часов готовить на кухне, накрыть стол, а потом сидеть, есть и пить. Ничего подобного местные ребята делать не стали.
Положили на кухонный стол фрукты и пошли переодеваться в белые кимоно.
Лично я не очень интересуюсь айкидо, а приехала за компанию. Поэтому я не стала тренироваться, но пошла вместе со всеми во двор, посмотреть. Группа расположилась на огромной плоской площадке из красного гранита, созданной многовековыми усилиями моря и ветра. Площадка полого спускалась к воде. Японец начал показывать всякие движения, а остальные повторяли за ним: синхронно и очень красиво.
После тренировки мы искупались, а потом пошли есть. Мы бродили вокруг дома с тарелками в руках, болтали, ничем особым не занимались. Сидели на деревянных досках, которыми вымощен двор. Незаметно наступил тёплый ласковый вечер, и все постепенно разбрелись по комнатам спать. Мне досталась комнатка на чердаке, где стояли узкая деревянная кровать, старый рассохшийся шкаф, выкрашенный синей краской, стол, а на нём — кувшин с люпинами. В доме вскоре всё стихло. Наверное, люди уснули, накупавшись, натренировавшись, надышавшись свежим воздухом. Я выглянула в окошечко, наполовину скрытое тюлевыми занавесками. И увидела там такое, что захотелось петь от восторга.
Белая ночь над морем — это что-то незабываемое. Небо розовое, море розовое, соловьи поют так, как в книжках написано. Я поняла, что имеют в виду классики, когда пишут, что «от пения соловья щемит сердце». Действительно, щемит. Я не могла усидеть в своей спальне в такую волшебную ночь. Нельзя видеть всё это, слышать, чувствовать и не захотеть выбежать в эту ночь, присутствовать в ней каждой клеточкой своего тела.
Я нашла за домом люпины: голубые и синие. Они поднимались из серо-зелёной травы, их покачивал прохладный ночной ветерок. Как будто за домом колыхалось ещё одно море, но теперь уже из синих цветов. Призрачный белёсый свет окрашивал всё в нереальные краски. И огромный бревенчатый дом на берегу, и двор, мощённый досками, и можжевеловые кусты вокруг — всё это было как будто декорацией к сказке.
Ночью вода кажется гораздо теплее, чем воздух; я сперва потрогала воду рукой, потом не удержалась, надела купальник и поплыла. Над морем клубился пар. Я перевернулась на спину и долго лежала, покачиваясь на еле заметных волнах. Потом вышла на берег и тут заметила какое-то движение около прибрежных камней. На красном гранитном валуне лежала нерпа, изогнувшись, как рыбка, подняв вверх хвост и мордочку. А внизу из воды высовывались ещё четыре круглые головы. Вокруг них плавали другие нерпы, ныряя и появляясь совсем бесшумно. Я где-то слышала, что увидеть нерпу — к счастью. Не знаю уж, верить в эту примету, или нет, но наша встреча определённо принесла мне столько счастья за один раз, что не выразить словами. Я испытываю ни с чем не сравнимое чувство всегда, когда вижу диких животных. Мне кажется, что кто-то там наверху приоткрыл занавес и разрешил одним глазком, всего на секунду, увидеть момент настоящего чуда, которое мне вообще-то видеть было не положено. На душе сразу становится тепло, и возникает такое глубокое чувство благодарности за то, что мне разрешили здесь побыть и увидеть.
Нерпы ныряли, играли в воде. Их усатые головы — как поплавки. Я сидела на берегу, подобрав под себя ноги и стуча зубами от холода, с волос капало. Я думала: «Ни за что не пойду спать. Ни за что это не пропущу!» Ведь если лечь и заснуть, волшебство сразу кончится. Поэтому я тянула время и просила кого-то, как в детстве просила по вечерам бабушку: «Ещё пять минуточек, пожалуйста, ну ещё чуть-чуть!»
Когда я переезжала на Оланд, то думала, что так каждый день и будет, как на открытках. Именно ради такого Оланда я всё и затеяла, таким он был в моих мечтах! А в реальности я видела подобное впервые — сегодня.
Август 2003 года
Подарки для родителей в Косово
Если вы как-нибудь будете в Мариехамне, то наверное обратите внимание на то, что в городе есть два магазина, где продаются предметы искусства из керамики и стекла. Один на центральной площади и другой на главной улице. Ими владеет семья Котилайненов: сам Котилайнен стеклодув, а его жена Миина делает и расписывает керамическую посуду. Думаю, я не сильно преувеличу, если скажу, что они самые богатые люди города.
Я зашла в магазин к Миине, купить килограмм глины. Ничего другого я бы там купить не смогла. Потому что ничего дешевле пятидесяти евро там не продаётся. Магазин больше похож на музей прикладного искусства, на полках расставлены простые, дорогие и элегантные вещицы. Из такой посуды не стыдно угощать даже монарха! Когда он на даче, естественно. Такие вещи приятно взять в руки, посмотреть на них уже удовольствие. А запах в магазине стоит такой, что, как говорила жена городничего из «Ревизора», нужно зажмурить глаза и просто нюхать.