Разрушение Дьявольского Акра
Шрифт:
Наиболее подготовленной к бою группой были американцы. Последние полвека они провели в дарвиновской борьбе за выживание, которая давала привилегии тем, кто обладал способностями к оружию, а остальных превращала в бесстрашных драчунов. Поэтому я был одновременно удивлен и благодарен, увидев, что некоторые из них делают больше, чем просто ошеломленно наблюдают. Ламот и несколько его северян помогали лодочникам грузить припасы на грузовики. Дальше по берегу Паркинс выкрикивал приказы из своего левитирующего кресла-каталки, пока группа его ковбоев из Калифорнийцев искала хорошие загорождения для засады: крыша здесь, опора моста там. Одна из них, дама
Лео Бернхэм заметно отсутствовал, но вместо него прислал несколько головорезов. Нур шарахнулась в сторону, когда мы вчетвером прошли мимо «Сморщенной Головы», едва видимой в открытое окно. Один полировал свой пистолет, а другие, взяв с кухни ножи, делали коктейли Молотова из бутылок со спиртным.
— Не могу поверить, что имбрины впустили их, — пробормотала Нур.
— Я тоже, — сказал Миллард. — Все, о чем они заботятся — особенно люди Бернхэма, — это экспансия на территорию других странных. Это может означать только то, что имбрины их не боятся… или не бояться их так, как они боятся Каула.
— Значит, они не знают, с кем имеют дело, — сказала Нур.
Завернув за угол, мы наткнулись на Крушилу Донована и Догфейса, которые вместе с бандой Неприкасаемых и какими-то странными из Акра укрепляли вход в необычное здание министерства мешками с песком и огневыми точками, в то время как Анжелика использовала свое облако, чтобы попытаться сдуть надоедливый шквал костей от рабочих.
— Я думал, ты здесь только для того, чтобы наблюдать! — сказал я, приближаясь к Крушиле.
Он ухмыльнулся.
— Ну, кто-то же должен был подготовить вас к битве. Ваши имбрины и пальцем не пошевелят.
Как только он произнес эти слова, на булыжники рядом посыпались кости пальцев.
— Они работают над чем-то более важным, — раздраженно сказал Миллард.
— Ах да, их тайный план спасения всех! — Крушила огляделся с преувеличенным рвением. — И что произойдет… когда именно?
— Я не думал, что тебя волнует, что с нами будет, — сказала Нур.
Крушила поднял с земли один из костлявых пальцев и помахал им перед нами.
— Не путайте нашу помощь с заботой. Костяшки домино решают судьбу, и если это… — он обвел пальцем воздух, — болезнь, которую не удалось подавить вашим имбринам, то она может распространиться на нашу сторону Атлантики.
— Как благородно с вашей стороны, — сказал Миллард.
— Героев редко признают в настоящей жизни, — сказал Крушила, убирая палец. — Так оно и есть.
— Но не жди, что мы останемся здесь, если ситуация усугубится, — сказала Неприкасаемая полубогиня, проходя мимо с мешком песка. — Мы здесь, чтобы защитить наши инвестиции, а не умереть за тебя…
Моя голова резко повернулась к Крушиле.
— Какие инвестиции?
На его лице промелькнуло раздражение, но он быстро пришел в себя.
— Наше вложение в вас, — сказал он с бархатистой сладостью, — с которым мы надеемся остаться друзьями и союзниками на долгие годы.
Но они что-то проговорились, и теперь у нас было еще больше причин не доверять им.
— Давайте, ребята, не будем тратить весь день на этот чванливый мешок с газом, — сказал Миллард.
Крушила самоуверенно отсалютовал нам двумя пальцами на прощание. Затем, взмахнув рукой, мешок с песком поднялся в воздух и последовал за ним, когда он направился к зданию министерства.
Так вот что он может делать, подумал я.
Мастерская лудильщика располагалась на краю улиц Акра, в зоне, которая окружала своеобразное сердце этой петли, как пена в ванной. С каждым зигзагообразным кварталом Миллард убеждал нас, что место, куда мы направляемся, находится прямо за следующим углом. Тем временем улицы продолжали сужаться, грязные многоквартирные дома наклонялись под все более ненадежными углами, а взгляды живущих в них нормалов становились все холоднее и убийственнее.
Я уже начал сомневаться, не совершили ли мы ошибку, бросив двух наших охранников.
Из дверного проема старая карга прошипела: «Прочь, проклятые чужеземцы!» — а затем плюнула в нас, яростно почесывая голову.
Мы бросились через улицу, а она скрылась в подвале.
— Боже, что ее гложет? — сказала Нур.
— Вши, черви… возможно, крысы, — сказал Миллард. — Ты захочешь, чтобы все эти закольцованные нормалы держались подальше. Здесь уже несколько дней льет дождь из крови и костей, и я подозреваю, что они думают, что это конец света.
— Может, они и правы, — сказала Нур.
— Я не знал, что здесь живут какие-то странные люди, — сказал я, желая сменить тему.
— Только Клаус, — ответил Миллард. — Говорит, что он не любит, когда люди дышат ему в затылок. Он немного эксцентричен. Хотя, чья бы корова мычала.
Наконец мы нашли дом лудильщика посреди пустынного квартала. Надпись от руки над потрепанной дверью гласила: «РЕМОНТ ЧАСОВ». Дверь распахнулась прежде, чем кто-либо из нас успел постучать, и в следующее мгновение я увидел перед собой пистолет — гигантский двуствольный мушкетон, которым размахивал старик с растрепанными седыми волосами.
— Чего вы хотите? Уходите! Иначе, я убью вас!
— Не стреляй! — крикнул я и услышал, как Миллард упал на землю, а мы с Нур взмахнули руками.
— Это я, Клаус, это Миллард Наллингс!
Он посмотрел на землю.
— ЧТО?
— МИЛЛАРД НАЛЛИНГС!
Старик прищурился, глядя в пустоту, откуда донесся голос Милларда, и медленно опустил мушкетон.
— Черт. Почему ты не сказал мне, что придешь?
Каждое его слово было произнесено на большой громкости, и его рот был открыт, даже когда он не говорил. Казалось, он очень плохо слышит.