Разрушенные
Шрифт:
Разведя руками, я сказал:
— Ты была честна со мной, поэтому отвечу тебе тем же. Я жил одинокой жизнью не по своему собственному выбору, и сейчас впервые я пошел с кем-то на контакт. Мне нравится похоть, наполняющая мои вены. Мне нравится предвкушение от желания трахнуть тебя. И мне нравится твоя ярость.
Я ждал, пока она на меня посмотрит, чтобы создать зрительный контакт, но она по-прежнему смотрела вниз.
— Если я расскажу тебе про ухо, ты меня отпустишь? — тихо спросила она.
Я подавил свой рык. После
— Я сказал, может быть.
Между нами пульсировала тишина, нагнетая напряжение. Боль в моем члене была омрачена болью от какого-то другого чувства... Я нуждался в боли. Мне нужен был бой. Только боль могла устранить смятение и дать мне возможность дышать. Я ненавидел испытывать такие сильные эмоции, одновременно надеясь, что они никуда не уйдут.
Я почувствовал себя живым. Раздраженным, сексуально возбужденным и разочарованным.
Бой с Эверестом не сделал ничего. Его кулаки не причинили мне боли, для меня он был слишком легкой добычей. Высокомерный ублюдок не оправдал своего хвастовства и теперь мне придется искать другие пути самоисцеления.
Я не думал, что Зел ответит, но в конце концов, она сказала:
— Это была моя приемная сестра. Они были моей девятой приемной семьей, и я была больше дикой кошкой, чем маленькой девочкой. В первый день я была новинкой, такой же, как всегда, такой же, как и раньше, но позже, на третий или четвертый день, я становилась игрушкой, которую пытаются уничтожить. Она и ее брат уговорили меня зайти в гараж, сказав, что они видели котенка, бегающего поблизости.
— Я была больше привязана к животным, и только мысль иметь кошачьего друга заставила меня туда пойти. После того, как мы там оказались, они бросили меня на землю и связали скотчем мои руки и ноги.
Она остановилась, бессознательно прикасаясь к поврежденному месту на ухе.
— Чтобы порезать меня, они использовали оловянные ножницы отца, сказав, что я должна быть помечена, как дикое животное, видя, что я никогда не буду настоящей девочкой. После этого они оставили меня в крови, пока их отец не вернулся с работы. Вместо того чтобы быстро доставить меня в больницу, он пытался зашить мне ухо самостоятельно. Если бы детская служба обнаружила, что его собственные дети причинили мне боль, он бы вылетел из списка по воспитанию, и ему было бы отказано в еженедельном чеке.
— Так случилось, что он плохо справился с этой работой, и в конечном итоге, я выглядела, как побитая собака, — она напряглась всем телом, перестраиваясь из жертвы в бойца. — В ту ночь, я сбежала. Это был первый раз, когда я убежала. У меня не было денег или идеи, что я собираюсь делать, но это было лучшим, что случилось со мной. Побег, вот что.
Я не заметил, как сжал кулаки и что каждый мускул моего тела был напряжен. В стремлении получить боль, смешанную с чувством
— Сколько тебе было лет?
— Тринадцать.
Мое уважение к ней возросло. Не только потому, что она была сильной женщиной, но также и потому, что и ребенком была такой же. Как и я когда-то. Я бежал, но, к сожалению, бежал в неправильном направлении.
Я хотел спросить ее о других изъянах. Я нуждался знать каждый ее секрет, но я хотел ими наслаждаться — попытаться и разгадать их прежде, чем узнать от нее правду. И я найду правду, потому что она не уйдет.
— Спасибо, что рассказала мне.
Наконец, она подняла взгляд, и цвет ее глаз стал темнее. Темнее леса и травы.
— Сейчас ты меня отпустишь?
Я улыбнулся, превращая шрам на щеке в гримасу.
— Нет. У меня нет выбора. Я не могу позволить уйти кому-то, кто так сильно меня интересует. Кто заставляет мой член испытывать такую сильную боль. Я даже не знаю тебя, и пока ты вызываешь у меня больше вопросов и сильных желаний, чем кто-либо до этого, — пожав плечами, я вторгся в ее личное пространство, оттолкнув ее назад. — Я не отпущу тебя, пока не поимею, и нет ничего, что ты можешь сделать, чтобы это остановить.
Она посмотрела на меня так, будто я был дьяволом, просящим ее душу.
Мой желудок замутило болезненным удовлетворением. Слишком долго я был использованным. Было бы хорошо теперь использовать кого-то другого. Использовать ее тело, разум, душу, чтобы исправить все внутри себя.
Зел сделала шаг назад, сверкая зелеными искорками в глазах.
— Ты помешался. Ты правда считаешь, что я захочу тебя после этого? Какое бы притяжение к тебе я не чувствовала, оно испарилось, благодаря твоим требованиям пещерного человека. Ты идиот, и с меня хватит. Отпусти меня.
Я двинулся вперед, сердце забилось при мысли взять ее против воли. «Ты не можешь этого сделать. Ты прекрасно знаешь какого это».
Замирая, я выпрямил плечи.
— Сколько?
Свирепо посмотрев, она хлопнула руками по бедрам, будто могла испепелить меня взглядом.
— Ты, мать твою, глухой? Нет цены. Нет сделки. Я ухожу, и ты не можешь меня остановить, — на ее лице застыло выражение напряжения, а гибкое тело дрожало. Все в ней заставляло меня хотеть попробовать ее на вкус.
Сжав руки, я вздрогнул от мелких порезов на костяшках пальцев от борьбы.
— Как твое полное имя?
Я решил пойти другим путем, заставив почувствовать замешательство. Утомить ее намеками и бесконечными вопросами.
Нахмурившись, она тяжело вздохнула, злость полыхнула в ее глазах, отдаваясь румянцем на ее щеках. Она испуганно заметалась взглядом по всему пространству помещения, поверх моих плеч, на статуи, к лестнице. Каждое направление ее взгляда лишало меня возможности видеть ее мысли.