Разрушитель
Шрифт:
Вот именно что «видимых». Потому что под Аспектом Зверя я различил человеческий запах, а обострившийся слух донёс звуки дыхания.
Кто-то стоял буквально в нескольких шагах от нас, прижимаясь к стене между оконными проёмами. Но я его по-прежнему не видел.
Путилин, видя, что я напрягся, всё же отступил от окна и выхватил из кобуры револьвер. Замер, чутко прислушиваясь. И до него, похоже, тоже донёсся подозрительный шорох — невидимка шевельнулся, шоркнув по стене. Путилин вскинул револьвер.
— Н-не стреляйте! Пожалуйста!
У стены по-прежнему ничего не было видно, кроме, может быть, лёгкого дрожания воздуха, да и то я не был уверен, что это мне не померещилось от того, что я слишком напряжённо вглядывался в пустоту. Однако голос я узнал.
— Жак? Это ты?
— Да, да, это я! Подождите, я сейчас… Я… Ещё не совсем понимаю, как это работает, но…
В воздухе вдруг что-то замельтешило — будто рябь по воде пошла, и из тёмных, поначалу несвязанных между собой пятен вдруг вырисовалась знакомая фигура Полиньяка. Француз отряхнулся, окончательно сбрасывая с себя невидимость — взъерошенный, с округлившимися от волнения глазами за потрескавшимися стёклами очков.
— Это я!
— Теперь-то вижу, — расслабился я, разжимая кулаки. — А чего прячешься?
— Извините, я не хотел подслушивать. Я услышал, как кто-то входит, но не видел, что это вы, и…
— Полку Одарённых прибыло? — прищурился Путилин. — Готов биться об заклад, что раньше у Жака не было подобных способностей.
— Да, я не сказал вам. Во время нашей вылазки в Самусь он убил шолмоса. И вот, похоже, перенял от него некоторые трюки.
— Если бы можно было получать силы при убийстве любого шолмоса — то тут бы уже половина губернии нефилимами стала, — недоверчиво проворчал сыщик.
— Ну, этот был необычный, — извиняющимся тоном возразил Жак. — Он был больше остальных, и вообще… Я чуть не умер. И умер бы, если бы Богдан меня не исцелил.
— Ладно, с этим позже разберёмся. С тебя — подробнейший отчёт. Но сейчас интересно послушать, что тут-то произошло с тех пор, как мы с Богданом уехали. Ты пока единственный, кого мы встретили в усадьбе.
— Да я мало что могу рассказать, и сам ничего не понял, — вздохнул Жак, подходя ближе. — Набежала целая толпа каких-то людей. Главный — такой мощный брюнет в длинном плаще — орал, что они по приказу губернатора. И что у них приказ арестовать всех, кто живёт в этом доме. Дядю Демьяна и Раду схватили сразу, хотя старик немного побуянил. А я… Тут у меня проявился этот Дар.
— И ты спрятался?
— Мне пришлось! Варвара и Дарина укрылись в подполе в заднем крыле. Наверное, до сих пор там. Те люди довольно быстро уехали, у них не было времени обыскивать всё здание. Раду и дядю Демьяна увезли, а остальных просто разогнали. Рабочим пригрозили. Сказали, чтобы больше не смели здесь появляться. И вообще, что этот дом теперь собственность губернатора.
Я слушал его, стиснув зубы. Ага, как же! Не дождётесь…
— Рад, что хоть вы не попались им в лапы, — сказал я. — Правда,
— Но… Нам больше некуда идти, — с растерянным видом оглянулся Жак. — К тому же… pardonnez-moi, однако я же слышал ваш разговор. Я, конечно, не всё понял, но главное-то уловил. Против нас выступает сам губернатор?
— Ему нужен я, Жак. Вы тут не при чём.
— Ты сам сказал — он избавится и от тебя, и от всех, кто с тобой рядом. Нам негде укрыться. Это его город!
— Он прав, — пожал плечами Путилин.
— И что теперь делать? — в отчаянии воскликнул Жак. — Мы же не можем тягаться с губернатором!
— Для меня сейчас самое главное — Раду с Демьяном вытащить. А потом, когда у Вяземского больше не будет этого козыря… Тогда и посмотрим, кто там с кем может потягаться, — мрачно проговорил я.
— Вот только не надо горячку пороть, Богдан! — предупредил Путилин. — Есть у меня кое-какие идеи, как это всё можно повернуть. Но для этого вам всем нужно будет мне довериться.
— При всём уважении, но… Вам разве есть что противопоставить Вяземскому?
— Увидим, — уклончиво ответил он. — У меня, знаешь ли, тоже есть пара козырей в рукаве…
Он осёкся, оборачиваясь в сторону своего кабинета. Из-за закрытой двери доносился дребезжащий звонок телефона.
Мы все втроем ринулись в кабинет. Путилин, звякая связкой ключей, замешкался, отпирая двери, но звонивший всё же дождался его.
— Алло! Да, Путилин… Да… Да… Вспомнил, вспомнил. Говори по делу! Так… Когда?.. Где это?
Подтянув к себе обрывок бумажного листа, быстро начеркал на нем что-то — несколько слов и что-то вроде простой схемы.
— Понял, выезжаю. И не вздумай туда возвращаться!.. Оставайся на почтамте, говорю! Я позже туда заеду. Всё, отбой!
Брякнув трубку об аппарат так, что в нём что-то жалобно звякнуло, Путилин рванул к двери, уже на ходу бросив мне через плечо.
— Богдан, нужна твоя помощь!
— Да что случилось-то?
— Петров звонил. Ну, этот, бармен из «Хаймовича». Он только что видел Арамиса.
— Где? В ресторане?
— Нет, возле одного из заброшенных домов на Войлочной. Это на той стороне реки, тут пять минут ходу. Поехали! Если мы сейчас не прищучим этого упыря, следующий шанс может выпасть нескоро.
— А я? — выкрикнул нам вслед Полиньяк.
— Пусть едет с нами, — махнул рукой Путилин. — Сейчас, по сути, вся томская Священная Дружина — это мы. Больше помощи ждать неоткуда.
— И какой план? — спросил я, догоняя его. — Вяземский хочет устранить Арамиса. Так что, предлагаете идти у него на поводу?
— Вот уж чего точно не нужно делать — так это того, что от тебя ждёт Вяземский…
— Но тогда могут пострадать заложники! — возразил Жак.
— Знаю, — вздохнул Путилин, садясь за руль. — Но есть кое-какие соображения. Расскажу по дороге.