Разрушительница чужих сказок
Шрифт:
Ясное утро конца октября, солнечно и морозно. Казань приветствовала Аллу знакомым криком чаек, вокзальной суетой и белокаменными стенами Кремля. Алла полюбила этот город, как родной. Величественная столица Татарстана, красавица Казань, восхищала Аллу своей многогранностью и разноплановостью. Удивительный город, где архитектурные памятники стоят вперемешку с современными строениями, которые кажутся странными гостями из будущего, совершившими экскурсию в историческое прошлое. Алле нравились старинные центральные улицы города, его парки, яркие купола мусульманских мечетей, мирно соседствующие с православными златоглавыми храмами. Она здесь чувствовала себя дома,
Алла катила объемистый чемодан по Привокзальной площади, с наслаждением вдыхая сладкий морозный воздух. Погрузившись в такси, она поехала домой. Алла любила бабушкин дом из красного кирпича, находящийся в частном секторе недалеко от центра города, и сожалела лишь о том, что из окон не видна Волга, разве что, с мансарды, из небольшого круглого окошка. Алла обожала прогуливаться по широкой, ровной Кремлевской набережной и, казалось, могла бесконечно смотреть на спокойно и величественно двигавшиеся синие волны безмятежной реки. В отличие от нее, у Аллы на душе вечно полыхал пожар, не угасающий огонь, сжигающий ее изнутри и прорывающийся наружу эксцентричными выходками и дерзкими словами.
Оставив дома вещи и переодевшись, Алла заварила себе чай и, с греющей руки кружкой, прошлась по пустым комнатам своего дома, поочередно заходя в каждую и расшторивая окна, чтобы впустить в дом солнечный свет.
– Мне бы еще и в свою жизнь впустить тепло солнца, – подумала Алла, вспомнив, как им с бабушкой было хорошо вместе, сколько всего нового, интересного и полезного она от нее узнала.
Мало было огорчений, так еще позвонила бабушкина подруга, тетя Ира, которой Алла оставила на время своего отъезда бабушкиного любимца, старого лабрадора Карниза. Сентиментальная старушка со слезами сообщила Алле, что бедный песик этой ночью встретился на небесах со своей хозяйкой.
– Еще один предатель, – обиженно подумала расстроенная Алла. – Все меня бросают, даже собаки!
Алла позвонила помогавшему ей ухаживать за садом старику Хасану и попросила позаботиться об останках несчастного Карниза.
– Только не вздумайте превращать мой сад в кладбище домашних животных, ясно?! – потребовала она. – Я не знаю, где вы его закопаете! Решайте этот вопрос на свое усмотрение. У меня и других дел хватает!
Спустившись в холодную гостиную с не включенным газовым камином, Алла подошла к старому другу – бабушкиному черному немецкому роялю, в свое время проделавшему нелегкий путь в Казань из послевоенного Ленинграда, чудом уцелевшего в полуразрушенном при бомбежке доме, пережившему своих владельцев в блокаду, а после окончания Отечественной войны, проданного кем-то из родственников прежнего хозяина дедушке Аллы, музыканту и композитору, Али Алиеву, в квартире которого инструмент и простоял почти полвека, пока его не перенесли в новый дом бабушки Раи.
Алла рассеянно перебирала пальцами по клавишам, допивая чай. Ей захотелось на воздух, на солнце, на Кремлевскую набережную, поближе к Волге, начавшей твердеть ледяным кружевом вдоль берегов. Она оделась и, выкатив из гаража свою голубую «Audi», поехала в центр города. Пройдясь по старым улицам, Алла вышла на любимую набережную и стала у ограждения, с не проходящим восхищением глядя на бесконечное величие струящейся вдоль своего русла реки.
– Девушка, вы так покроетесь ледяной коркой и станете похожей на снегурочку, – улыбаясь, сказал
– Черт, у меня дежавю! Снова набережная и улыбчивый незнакомец, – с досадой подумала Алла, враждебно глядя на высокого светловолосого парня с красным о холода носом и слезящимися на ветру голубыми глазами. – Вот кто звал этого примороженного блондинчика?
– А кто-то, похоже, уже посинел от холода, – громко рассмеялась Алла, видя как блондин безуспешно пытается согреть озябшие руки, втягивая их в рукава коричневой зимней кожанки с белым овчинным воротником. – А мне не холодно, я же снегурочка!
– Для снегурочки ты слишком злая. Наверное, к нам в Казань пожаловала сама Снежная Королева, – постукивая зубами от холода, предположил парень.
– Вот черт! Уже инкогнито и не съездишь никуда, везде узнают. Начитаются глупых сказок и пристают к девушкам на улице, – со смехом произнесла Алла, но ее глаза отказывались принимать участие в веселье.
– Может, зайдем куда-нибудь, выпьем горячего чайку, хотя лично я не отказался бы от чего-нибудь покрепче. Составишь мне компанию, Снежная Королева? – предложил замерзший парень, с надеждой заглядывая в суровые черные глаза девушки.
– Нет, – отрезала Алла. – От горячего чая я растаю, а от чего покрепче вынуждена отказаться. Я за рулем.
– Как жаль, – искренне огорчился парень.
– А мне нет, – хмыкнула Алла и, развернувшись к нему спиной, ушла.
Она шла медленно, гордо подняв подбородок, не останавливаясь и не оборачиваясь, прекрасно зная, что он смотрит ей в спину и хочет догнать, что-то сказать, куда-то пригласить, но не решается, боясь вновь встретиться с ней глазами и увидеть в них ледяное безразличие.
– Обалдеть, какая красивая, такое лицо, точеная фигура и королевская осанка, но что она о себе мнит?! Откуда у людей столько высокомерия?! Посбивать бы с нее понты! – с ненавистью подумал смотрящий Алле вслед блондин. – Встретилась бы мне эта недотрога при других обстоятельствах, она бы у меня по-другому запела… и застонала.
Алла включилась в свою привычную жизнь: занятия в консерватории, дополнительные репетиции перед конкурсом, одиночные многочасовые музыкальные марафоны дома и наполненные нервозными снами ночи в холодной постели. Следующий день, в точности похожий на предыдущий и те, что последуют за ним. В доме, чтобы заглушить тишину, почти всегда громко звучит классическая музыка. «Времена года» Вивальди наводят на размышления, Чайковский успокаивает, а Моцарт пробуждает воображение. Ужин в одиночестве под дьявольскую скрипку Паганини с большим бокалом сухого белого вина, затем снова работа с виолончелью, душ, несколько усыпляющих страниц чего-нибудь из классики, вроде «Мадам Бавари» Гюстава Флобера или старой доброй английской готики Эмили Бронте. Особенно созвучен состоянию души Аллы теперь стал «Холодный дом» Чарльза Диккенса. Тревожный сон Аллы некому было нарушить, а рано утром она вставала и под звуки все той же классической музыки собиралась на занятия, чтобы повторить вчерашний день сначала.
Перемены в жизнь Аллы ворвались неожиданно. Местная знаменитость, рок-звезда Андрей Палкин, солист и бас-гитарист крайне популярной в региональном масштабе группы «Синяя река», пришел в консерваторию, чтобы подыскать виолончелистку для исполнения треков своего нового альбома. Ему нужна была именно девушка, причем, желательно, чтобы внешне она гармонично смотрелась с высокой блондинкой, клавишницей Инной. Педагоги единодушно посоветовали своему любимому выпускнику Анрюше обратиться к Алле Алиевой.