Разрыв бинарности

Катканов Сергей Юрьевич

Они вопят: «Свобода и Сталин несовместимы». А я плевать хотел на их свободу. Свобода в том значении, которое они вкладывают в это слово, в моих глазах не имеет ни какой ценности. Они воют: «При Сталине не было демократии». А на демократию мне вообще насрать. Если при Сталине что-то и было хорошо, так это то, что не было демократии. Для них самое большое горе: «При Сталине не было прав человека». Да пусть они горят огнём, ваши права человека, которые сводятся к правам пидарасов и прочих извращенцев.

Либерасты ненавидят Сталина, потому что боятся силы. Они

уверены, что страной должны править такие ничтожества, как они. Мне отвратительны ничтожества, а вот силу я уважаю. Специально для либерастов хочу сказать: Сталин был великим правителем. «Культ личности был, но ведь и личность была». А демократы ненавидят любую личность, которая возвышается над их серостью и убожеством. Вообще, демократия – последнее прибежище ничтожества. А мне отвратительны ничтожества, которые хотят рулить.

Да, Сталин был великим правителем. Так же, как и Гитлер, и Чингисхан, и Тамерлан. Но кровавым чудовищам памятники не ставят. То огромное зло, которое они принесли людям, многократно превысило тот позитив, который они тоже принесли. И в памяти человечества они навсегда останутся, как великие злодеи, погубившие огромное количество людей.

Либерасты испытывают животных страх перед любой Личностью, потому что любая Личность перекрывает им дорогу к власти. Сталинисты преклоняются перед людоедом, только потому, что он был Личностью. Но власть без Личности и Личность без человечности одинаково отвратительны.

У Сталина как-то спросили: «Какой уклон хуже, левый или правый?» Сталин ответил: «Оба хуже».

Жертвы бинарности

Откуда сейчас берутся сталинисты, откуда берется ностальгия по Советской власти? Чтобы это понять, надо отметить одну особенность советского политического мышления.

Нас воспитывали в бинарности: мы и они, капитализм и социализм, идеализм и материализм. Советское политическое мышление даже на обывательском уровне знало только две реальности. Мы совершенно не задумывались о том, что «капитализм» – это бесчисленное множество способов жить, и разница между этими способами порою значительно больше, чем между «ними» и «нами».

Мы росли с уверенностью, что «социализм лучше капитализма». Потом понемногу начала просачиваться информация, что на Западе простые работяги живут гораздо лучше, чем у нас. В обществе начали нарастать антисоветские настроения. В конечном итоге значительная часть общества сделала вывод: «Капитализм лучше социализма». Мы отреклись от социализма, но не смогли преодолеть выработанную социализмом бинарность мышления.

Если у нас плохо, значит надо жить, как они. Если у нас нет демократии, значит нужна демократия, если у нас нет свободы, значит нужна свобода. Вырвавшись из социализма, мы просто не имели иного образца для строительства нового общества, кроме западного. Тем более, что Запад усиленно навязывал нам свой образец.

Ну а потом мы до сыта наелись «капиталистического» дерьма и крепко задумались. У них наркомания, и у нас теперь тоже. У них порнография, и у нас теперь тоже. У них

жажда наживы, культ стяжания, и у нас теперь тоже. В СССР ни чего такого не было. Значит, хотим обратно в СССР. И люди встают под красные знамена. Это просто жертвы советской бинарности мышления.

А ведь тут есть вещи и посущественнее, чем наркомания и порнография. СССР был огромным могучим государством. Современная Россия – жалкий огрызок некогда великого государства, в 90-е к тому же впавшая в полное ничтожество. Кому-то ничтожество Родины причиняет душевную боль, кто-то мечтает вернуть своей стране величие и восхищается тем, кто это величие обеспечивал раньше, то есть Сталиным. Отсюда и требование поставить памятник Сталину. Это был бы памятник могучему государству, перед которым все трепетали (включая собственных граждан).

Но вот другой части нашего общества «капиталистическое» дерьмо показалось вкусным. Они там пидарасы, и мы тоже пидарасы. У них там порнография, и мы тоже интересуемся. Они только о деньгах и думают, и мы тоже хотим много денег. У них развитая демократия и нам такая же нужна.

Вот так сформировались две наиболее влиятельных политических группы современной России: сталинисты и либерасты. Обе они порождение советской бинарности мышления, не предполагающей не только разнообразия способов жить, но и вообще ни чего третьего.

Под «третьим» готовы понимать нацизм, но для сталинистов это тот же капитализм, а либерасты, напротив, объявляют нацизм разновидностью тоталитаризма, то есть явлением, родственным большевизму. То есть даже введение в парадигму нацизма ни чего третьего не создает.

Хитрее всех оказалась власть, как бы решившая скрестить капитализм и социализм, что бы всем хорошо было, точнее, чтобы всем угодить. А не взять ли нам, господа- товарищи от социализма высокий уровень социальных гарантий и национализацию стратегических предприятий, а от капитализма – развитую демократию и общечеловеческие ценности?

Вы можете восхищаться хоть Сталиным, хоть Черчиллем, пожалуйста, не запрещено. Можете под красными знаменами ходить, а можете под трехцветными. Под семицветными, правда, не рекомендуем, но вообще можете трахаться с кем хотите и как хотите, в тюрьму за это больше не посадят.

Как ни странно, эта «великая мудрость» порождена всё той же бинарностью мышления. Если одни предпочитают виски, другие предпочитают водку, а кто-то решил смешать виски и водку в одном стакане, так для этого ума много не надо. Ни какого принципиально нового напитка вы не получите.

Как вырваться из этой бинарности мышления? Об этом, собственно, все мои книги, нет смысла их пересказывать. Скажу только, что противопоставление себя сразу обеим глобальным тенденциям легкой жизни вам не гарантирует.

Брежнев и 90-е

Коммунисты и либерасты мне одинаково отвратительны, но… всё-таки не одинаково. В теории это два глобальных извращения, но, когда живешь в реальном мире, что-то приходится предпочитать, что-то приходится выбирать.