Разум богов
Шрифт:
Атаманша, кстати, это очень хорошо поняла. Она видела, как загорались глаза молодого охотника при ее приближении, как он неотрывно следил за каждым ее шагом или движением.
Будь она несколько в другой ситуации, она беззастенчиво бы использовала в своих целях чувства зеленого верзилы по отношению к ней. Но…
На каменистой почве ее души стали прорастать совсем другие «всходы» — любовь, понимание, благодарность.
Ей тоже очень нравился Ар’рахх.
Она давно уже дала себе слово, что если останется жива, обязательно найдет того высокого зеленого гладиатора,
Сегодня, глядя в глаза южанина, она вдруг поняла, что завоевывать-то ничего и не придется. Ар’рахх уже давно был «завоеван» ею. И все же она не спешила.
Фул’ланн Дэв’ви вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой, впервые поймавшей бабочку и боящуюся неосторожным движением испортить ей крылья.
Только сейчас субстанция была намного тоньше летательных перепонок цветочного порхателя…
Королева разбойников выпросила себе вахту под утро. Она выразительно посмотрела на работорговца, которому, в принципе, было все равно, какую часть ночи он будет не спать.
Негоциант на долю секунды о чем-то задумался, очевидно, оценивая шансы свои и своих бывших рабов быть зарезанными ночью бывшей предводительницей разбойников. Судя по тому, как быстро он кивнул в знак согласия, вероятность такого исхода в его глазах была небольшой, или ничтожно малой.
А у Фул’ланн Дэв’ви были свои, собственные резоны встречать Отца Богов на страже.
Зная уже привычки и коварство Т'марра, она резонно предположила, что если он решит пренебречь адатом и все-таки совершит нападение на тройку людей и инопланетника, оставшихся на вершине замковой башни, то выберет время, когда сон крепче всего. То есть примерно за час или два перед тем, как вернется в этот мир Отец Богов.
Паче того — она даже не сомневалась, что такое нападение обязательно будет: очень уж алчно блеснули его глаза, когда звякнуло золото в мешке у светлокожего пришельца.
Т’марр относился к той категории драков, для которых золота или серебра никогда не может быть слишком много.
Для них не существует внутренней границы, у которой они могут сказать себе: все, хватит! Достаточно копить золото и серебро, настало время их потратить, сделать что-то важное или значительное.
Для них денежные средства уже априори наделены теми самими качествами, о которых сказано выше — то есть они и есть та самая важная и значительная ценность, к которой необходимо стремиться.
Золото — ради золота. Деньги — ради денег.
А раз так, то не существует преступления, на которое они не пойдет, лишь бы этой самой значимой ценности у них стало еще больше.
Тем более — настолько!
Наверное, в мыслях Т’марр уже видел себя покупающим или захватывающим пару-тройку ближайших крепостей, мнил себя властелином всего северного Приграничья Шеи Дракона.
Что касается адата… То, наверное, давно уже пора менять правила, по которым будут жить драки. Что касается гостей и соседей, то если они «случайно» погибнут от мечей коварных «разбойников», неожиданно «напавших» на замок, то и рассказать о том, что кто-то отступил от адата, будет попросту некому.
Для достижения этих целей нужно было «вытащить» одну-единственную «занозу» убрать непрошенных гостей, весьма опрометчиво оставшихся ночевать на вершине все еще ЕГО крепости.
Так, или не совсем так думал Т’марр — узнать об этом сейчас было просто невозможно.
Но, судя по уверенной; довольной физиономии, с которой он спускался вниз с большим мешком, полным золота, атаманша, если и ошибалась, то ненамного.
Под утро Фул’ланн Дэв’ви захотела нести стражу именно потому, что у нее остался один единственный неоплаченный «должок» этому самому Т’марру — публичное унижение, которому он подверг ее. Она, разумеется, все же «переиграла» его, в конце концов, но…
Не без помощи этого симпатичного зеленого верзилы и его друга-инопланетника.
А за унижения нужно платить.
Единственное расчетное средство, которое Фул’ланн Дэв’ви приняла бы сейчас, или когда-либо вообще от бывшего владельца ее родового замка, наследника вероломных кочевников, захвативших цитадель, было одно — его жизнь.
И наверняка зная, что в предутреннюю вылазку Т'марр, понимая колоссальную значимость такой «операции» лично для себя, поведет своих верных воинов сам, причем — наверняка первым, она сделала все, чтобы встретить своего врага лицом к лицу и лично перерезать ему горло.
Темнота — надежный союзник всех нападающих. Но она же — и самый коварный враг всех разведчиков, полагающих, что отсутствие освещенности — их самый верный аргумент.
Гораздо более опытная в подобных вылазках атаманша хорошо знала, как предупредить себя, любимую, о возможных нежелательных гостях.
Но, учитываю собственную личную заинтересованность первым встретить «гостеприимного» хозяина замка, она поставила такой «сторожок», который не давал громкого звука, когда его задевали, он тихо падал на каменный пол, предупреждая, что незваные «гости» уже пожаловали.
Главная сторожевая башня замка Дэв’ви намного возвышается над крепостными стенами и другими угловыми крепостницами.
То есть можно было не опасаться, что какой-нибудь очень ловкий или очень опытный стрелометчик в темноте всадит стрелу в середину спины, однако на всякий случай мелькать лишний раз между зубцов не стоило.
По крайней мере, до утра.
«Сторожком» у атаманши стала детская игрушка. Обычная мягкая детская игрушка, забытая кем-то из гостей на камне между зубцов башни.
Королева разбойников, предположив, что опытные воины могут не задеть внутренние и внешние стены за весь подъем до верхушки башни, то есть не выдать себя ни единым звуком, спустилась вниз на несколько дюжин ступеней и протянула тонкую, случайно залетевшую наверх паутину немного повыше коленей.
Прозрачная паутина самки гигантского паука была совершенно невидима в отраженном свете Сау, однако ее прочности хватило, чтобы удерживать на весу вес небольшой детской игрушки.
Когда разрывалась паутина, игрушка беззвучно падала вниз, на плащ, заботливо переданный ей Ар’раххом.