Разве правда не прекрасна?
Шрифт:
— Т-ты! — крикнула враз охрипшим голосом и устремила негодующий взгляд на Раду. — Тт-ты!
Девочка подняла голову и криво улыбнулась:
— Что-то не так, тетенька?
— К-кнопка… красная… она… потолок…
— Мне скучно… — с нажимом повторила девочка. — Я хочу, чтобы ты со мной поиграла… давай в мячик, а? В лягушечки? В вышибалы у стены? Давай! У нас теперь будет много времени…
Мира не ответила. Не было смысла тратить драгоценное время на выяснение отношений с маленькой обманщицей. Пусть и дальше от скуки мается. Взгляд и мысли притягивал потолок, неумолимо приближающийся к полу.
— Рыжиииыыый! Немедленно! Ты мне очень нужеееен! Аууу…
От стен по ушам ударило гулкое эхо. Мира поморщилась, представив, сколько чудовищ могла перебудить, но попыток докричаться до ангела не оставила. Рада выпрямила ноги, расправила дырявое платьице на коленях и спросила тоном прилежной ученицы:
— А ты раньше когда-нибудь была привидением?
— Отвяжись, злыдня, не до тебя сейчас, — с досадой ответила Мира, прервав на мгновение свой концерт.
— Я - не злыдня, я — Рада… Ну теееоть, ну скажииии…
— Нет, не была! — рявкнула Мира. Она была зла как тролль на Раду за обман; на Петра, который опять где-то застрял; на себя саму за глупость; на Тима, который не отлупил ее по мягкому месту, чтобы отвадить от необдуманных поступков; на Тессу, которая бросила ее в лабиринте; на Рича… просто потому что он — идиот, каких мало; на весь мир, который ведьмочке в очередной раз не угодил…
Девочка испуганно отпрянула и прижалась спиной к стене, но если Мира и почувствовала угрызения совести, то сейчас ей было не до них. Всё же она извинилась, сама не зная зачем:
— Прости, не хотела кричать. Просто ты… нечестно поступила.
Девочка похлопала глазами и прижала руки к груди, но ничего не сказала. Мира огляделась — по-прежнему надо было что-то решать, и срочно. Мелькнула мысль попробовать активировать портал самой, и Мира тут же рванула к кругу. Разорвет ли ее на части защитным заклинанием, которое наверняка покрывает портал — ну, может, не с первого раза, так как должен же и щит на что-то сгодиться, а со второго — или придавит каменной плитой — невелика разница. Придя к такому неутешительному выводу, Мира занесла ногу над контуром круга и…
— Стояяять, корова!!! — загремело в ушах с такой силой, что Мира пошатнулась, но равновесие удержала и ногу на место послушно вернула. Оглянулась через плечо, увидела Петра — нимб замотан тряпочкой, сам весь в паутине, в руках — колба с дымящейся жидкостью. Глаза его полыхали неприкрытой яростью, а кудрявая челка стояла дыбом. Создавалось впечатление, что рыжий в отчаянии драл себя за патлы. — Еще шаг — и я лично займусь твоим упокоением. Если ты, конечно, выживешь. Просто потому, что ты уже достала. До печенок. До чертиков, до звездочек в глазах. До свинячьего бешенства. Ты. Меня. Достала. Да я лучше киллера найму, или колдуна какого, чтобы тебя, болезную, наконец, прибили, а то сама ты никак не справляешься. Убогая, как есть, убогая, даже сдохнуть не можешь нормально, без шума и воплей. И почему у всех подопечные как подопечные, а у меня — дура дурацкая? Чем я прогневал небеса и Истину? Чем не угодил, что мне это недоразумение подсунули? Я, между прочим, занят был сильно, спасение идиоток в мои планы не входило, и так времени в обрез…
После этого монолога ярость рыжего вдруг испарилась, словно он выговорился до конца и облегчил душу. Он нарочито грустно вздохнул, подкинул колбу вверх, и она растворилась в воздухе.
— Слушай, — спросил обыденным тоном, — а у тебя косыночки в горошек красный не найдется? Ты же… прости Истина… девушка, хотя иногда я в этом сомневаюсь. Ну, или платочка, тряпочки на худой конец?
Мира, которая с появлением Петра резко передумала умирать, многозначительно глянула на потолок:
— Может, мы это потом решим, попозже? Я тогда тебе и косыночку, и платочек, и тряпочку найду. И простынку. В горошек, в цветочек, в яблочко, только вытащи меня отсюда!
— Теть, а с кем ты разговариваешь? — спросила Рада, подхватывая мячик и подлетая к Мире.
— Отстань, девочка, мне некогда…
— Это что еще за недоразумение? — Рыжий резко повернулся и в упор, без тени юмора в глазах уставился на Раду. — Неучтенная, без номера? Кто проглядел? Это же высшая мера сразу, без суда и следствия. Истина мне судия, до такого даже я бы не дошел. Будем разбираться.
Рада старательно избегала смотреть на Петра. Поправила Миру:
— Я не девочка, я — Рада.
— Чему она рада? — не понял Петр.
— Имя у нее такое, Рада, Радомира, вроде, — пояснила Миранда, которая уже мысленно отсчитывала секунды до того момента, как потолок притиснет ее к полу, безжалостно раздробит косточки и расплющит внутренности. — К делу это не относится. Как выбираться будем? Что мне делать?
— Иди и убейся об стену, чтобы не мучится, — посоветовал ангел и подлетел к Раде. — Солнце, а ты откуда такая взялась, а? Какой год упокоения? Кто проводник? Или ты потерялась в пути? — в голосе Петра слышалось искренние участие.
Но девочка его или не замечала, или нагло игнорировала.
— Теть, а давай я тебе мячик кину, а ты его поймаешь, а? Давай поиграем! А хочешь, я сокровища свои тебе подержать дам?
Мира махнула рукой — мол, отстань, но Рада не унималась. Ведьмочка же донимала Петра, который все свое внимание сосредоточил на призраке, а тот в свою очередь ангела игнорировал и приставал к Мире. Вот такой замкнутый круг получился.
— Петр!!!
Потолок неспешно опускался, и вскоре Мире пришлось пригнуться, а потом и вовсе встать на четвереньки.
— Красивый у тебя мячик, — вдруг сказал ангел, спокойно, беззаботно, словно это не рядом с ним металась Мира, — твой?
— Да, — неожиданно ответила Рада и метнула на ангела неуверенный взгляд, — мне его подарили.
— Кто?
— Дяди.
— Петр!!! — взвыла Мира, но ангел ее словно не слышал. Его лицо выражало трогательную заботу, а голос был наполнен странной нежностью, когда он обращался к девочке.
— Понятно. Хочешь поиграть?
Личико Рады вдруг засияло, как солнышко, улыбкой до ушей: