Разведчик барона

Нас ведут куда-то к центру города. Как я понимаю, главная контора Особой канцелярии находится в цитадели, чаще называемой баронским замком, и сержанта везут именно туда. Несмотря на уверения Евгения, что я тоже ценный свидетель, меня решают пока оставить в участке местной стражи. Для ожидания мне выделяют небольшую каморку с минимумом мебели. Хорошо хоть не камеру. Впрочем, враждебности и подозрительности по отношению ко мне стражники не проявляют, и это уже неплохо.

В том, что вскоре баронские дознаватели захотят со мной побеседовать, сомнений нет. Вопрос лишь в том, насколько быстро

я им понадоблюсь. Есть надежда, что успею хотя бы поесть и привести себя в порядок. У меня в рюкзаке остался небольшой запас продуктов, но пользоваться им не приходится, покормить меня стражники не забывают. Разнообразием местная кухня не балует, однако большая тарелка густых наваристых щей и толстый кусок свежего хлеба появляются передо мной довольно быстро. Приносит их молодая и симпатичная, но демонстративно строгая девушка в форме капрала баронской стражи. Выглядит она так, будто долго готовилась к приему в высшем свете, не жалея ни денег, ни времени на лучших городских портных. Похоже, местная красавица не слишком счастлива тем, что ей приходится прислуживать какому-то грязному деревенскому охотнику, но, судя по всему, её начальство считает, что лучше покормить меня здесь, да и вообще следует пока ограничить мои контакты с кем бы то ни было, а то мало ли какая информация может достичь не тех ушей. С Особой канцелярией потом проблем не оберешься.

— Спасибо, капрал, — я вежливо киваю эффектной стражнице, — скажите, а умыться и хоть как-то почистить одежду здесь где-то можно? Со мной, вероятно, вскоре захотят поговорить. Не хотелось бы представать перед начальством в таком виде.

Пару секунд я наблюдаю на лице девушки сложную гамму эмоций. Она, похоже, вообще не собиралась со мной разговаривать, и, возможно, даже получила приказ не вступать с непонятным охотником ни в какие дискуссии, но мой вопрос звучит вполне естественно, и она всё же решает ответить.

— Я передам вашу просьбу лейтенанту, — сухо произносит стражница и, не дожидаясь моей реакции, выходит из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Звука задвигаемого засова я не слышу. Видимо, меня всё же не воспринимают, как задержанного, но что-то мне подсказывает, что если я решу выйти из каморки и прогуляться по коридорам участка, рядом обязательно окажется кто-то из местных сотрудников и ненавязчиво объяснит, что лучше бы мне данное помещение не покидать.

Досматривать меня на входе в участок никто не стал, однако огнестрельное оружие вежливо, но настойчиво попросили сдать. Так что сейчас оба моих револьвера, снайперская винтовка и трофейная автоматическая пушка лежат в местной оружейке под присмотром дежурного сержанта.

Местных порядков я совсем не знаю, но сейчас поздний вечер, и высокое начальство уже наверняка отдыхает. Возможны, конечно, варианты, однако доклад сержанта в любом случае сначала выслушает кто-то рангом пониже, и только по его итогам будет приниматься решение стоит ли дергать серьезных людей немедленно, или возникшая проблема подождет до утра. Думается мне, о гибели половины взвода баронской стражи и угрозе захвата лихими людьми Александровки начальству всё же решат доложить немедленно, но какое-то время это всё равно займет.

В своих рассуждениях я оказываюсь прав, и к моменту, когда стражникам приходит приказ доставить меня в Особую канцелярию, я успеваю смыть с себя дорожную грязь и переодеться в чистую форму баронской стражи без знаков различия, принесенную мне всё той же неразговорчивой девушкой-капралом.

Из оружия мне возвращают только винтовку, да и то без боеприпасов.

— Заберешь свои стволы на обратном пути, — поясняет дежурный сержант. — В канцелярию с оружием нельзя, однако для твоей СВД почему-то сделали исключение. Холодное оружие тоже сдай. Мы тебя шмонать не будем, но на входе в канцелярию в любом случае будет досмотр, и если что-то найдут, будут очень недовольны. Люди там серьезные и шутить не любят, так что лучше их лишний раз не раздражать.

— Я тогда, пожалуй, весь рюкзак здесь оставлю, — предупреждение дежурного приходится очень кстати. — У меня что ни вещь, то оружие. Ну, или то, что можно за него принять.

Брать с собой на допрос трофейный шар тайкунов мне очень не хочется. Рано еще светить его перед дознавателями из Особой канцелярии. Пусть лучше здесь полежит. Стражникам вроде до моих вещей дела нет, так что тут они точно целее будут.

— Оставляй, — одобрительно кивает сержант. — Получишь назад вместе с остальным железом.

Пока всё складывается неплохо. Я и сам хотел оставить стражникам на хранение свои вещи, а тут и повод для этого очень удачно образовался. Теперь шар тайкунов и мой амулет, расширяющий возможности зрения, тихо лежат в брезентовом мешочке на дне рюкзака, отданного мной дежурному стражнику, а на груди под одеждой у меня висит другой трофейный амулет, так ни разу и не откликнувшийся на мои попытки наладить с ним контакт.

Цитадель выглядит внушительно. Её внешний периметр — ещё одна высокая стена из бетонных блоков с плотными спиралями колючей проволоки поверху и хорошо укрепленными приземистыми башнями через каждые сто метров. Старых зданий внутри цитадели немало, а промежутки между ними плотно застроены очень прилично выглядящими деревянными и каменными домами, возведенными уже после войны. Чувствуется, что живут здесь далеко не последние люди. В центре цитадели расположена хорошо укрепленная резиденция барона, но мы идем не туда.

Главная контора Особой канцелярии впечатляет. Она занимает неплохо сохранившееся трехэтажное кирпичное здание довоенной постройки. Как оно умудрилось уцелеть во время Чужой войны — вопрос сложный. Время, конечно, изрядно над ним поработало, но, похоже, на поддержание этого строения в приличном состоянии сил и средств барон не жалеет. В сравнении с нашими деревенскими бетонными двухэтажками это просто дворец какой-то.

На входе меня досматривают со всей тщательностью. Винтовку сразу забирает и куда-то уносит один из сотрудников канцелярии. К ней, как и ожидалось, вопросов не возникает, а вот амулет, висящий у меня под курткой, вызывает довольно бурную реакцию местной охраны.

— Это что? — не обещающим ничего хорошего голосом спрашивает меня начальник дежурной смены со знаками различия капрала. Его черно-серая форма выглядит очень внушительно, и, несмотря на невысокое звание, ведет он себя, как полный хозяин положения. Впрочем, как соотносятся звания в Особой канцелярии и той же баронской страже, я не знаю. Возможно, местный капрал по статусу выше сержанта-стражника.

— Это амулет тайкунов, — я равнодушно пожимаю плечами, всем своим видом показывая, что не считаю данный инцидент своей проблемой. — Меня предупредили о необходимости оставить в оружейной комнате стражи холодное и огнестрельное оружие. О конструктах тайкунов речи не шло.