Разведка боем
Шрифт:
– Они подстраховались, включили громко музыку. Тут нужно было другое оборудование, чтобы вылавливать разговор на частоте.
– Ну и какую музыку эти ребята предпочитают? Танец живота?
– Рэп. Причем на французском. Не знаю, для маскировки или действительно нравится.
– Хорошо живут, весело.
– Будет еще веселее, я им устрою танец живота.
– Поставить там для начала хорошую аппаратуру? Местность позволяет.
– Давайте не будем их тревожить лишний раз.
Вдруг потом окажется, как в моем случае, – будут в сотне метров друг от друга сидеть люди
– Кстати, что ему удалось узнать, коллеге твоему?
– Похоже, мы с ним ночью заступили почти одновременно. Надо отдать ребятам должное: они выдавали в час по чайной ложке.
Глеб вспомнил, как утром, надежно замаскировавшись возле коттеджа, выслушивал отчет «слухача» старшему о проделанной работе. Одной рукой направлял в окно щуп, другой – ствол пистолета с глушителем.
Занавески были жиденькими – временные обитатели коттеджа не хотели вызывать подозрений, отгораживаясь слишком откровенно. Сиверов различал две сидящие за столом фигуры и готов был сразу выстрелить, если б «слухач» начал пересказывать слова Ильяса или нечто подобное.
После первых минут отчета он уже понял, что в этот раз пронесло – важную новость «слухач» сообщил бы сразу…
– Никто не просек, что голосов в палате раз-два и обчелся?
– Им и в голову не пришло, что наши ряды настолько поредели. Слухач предположил, что остальные уснули.
– Хорошо, если так. Но долго мы блефовать не сможем. – Потапчук выглядел озабоченным.
– По идее, у ФСБ должно возникнуть много вопросов. Чеченские трупы на складе – вполне достаточный повод.
– Троих мы отпустим быстрее, остальных якобы придержим. Троих они не станут брать, подождут, как решится вопрос с остальными.
– Кто-то сюда явится. Не знаю, Халил или нет, но кто-то явится.
– Расклад сейчас гораздо хуже, чем в начале операции. Мы пожертвовали людьми…
«На самом деле ими пожертвовали гораздо раньше, – подумал Сиверов. – Филиппович знает это не хуже меня. Но сейчас у него по программе не посыпание головы пеплом, а сухой разбор полетов».
– Есть идея. Но она о двух концах – либо Халил наш, либо придется все начинать с нуля.
– Я был о тебе лучшего мнения. Мы не в казино, Глеб, чтобы ставить все на зеро.
– Мое дело предложить.
– Давай тогда покороче.
Заседания Верховной Шуры проводились в среднем два раза в месяц. Халил присутствовал на них, считая нужным пока соблюдать ритуал.
Он видел усталое, с потухшими глазами лицо Масхадова. Живой труп, он давно уже внутренне сдался, и звание президента его явно тяготит. Видел бледное, заросшее волосами лицо Шамиля.
Человек потерял связь с реальностью, живет все еще в прошлом десятилетии, когда фокусы типа Буденновска могли сработать.
Тогда, в Буденновске, одни «совки» противостояли другим. Басаев был ничуть не лучше тех, с кем он вел переговоры. Сейчас в России у власти совсем другие люди, а Шамиль вытащил из нафталина старый трюк – захватить заложников ради вывода войск. Что за убожество! Кто помешает русским вывести войска, а потом начать ковровые бомбардировки? Выведут и снова введут.
Уложат
Не надо больше ничего просить, ничего требовать. Не надо угрожать, нужно делать дело.
Без позирования перед камерами и красивых нарядов молча заложить взрывчатку и подорвать – пускай разгребают.
Осиные укусы могут свести с ума большого зверя. И, может, не стоит зацикливаться только на взрывах? Легче иметь в своем арсенале крохотную пробирку, чем килограммы тротила. Как джинны из бутылки, оттуда вылетят чума, холера, вирусный менингит и прочие «прелести». Московский водозабор слишком велик, его невозможно эффективно охранять.
В Москве вообще надежно защищен только Кремль. Даже если сгонят в столицу ОМОН и воинские подразделения из других областей, введут тотальный контроль, огромный город все равно не обезопасить полностью. Ту же заразу можно распространять как угодно, вовсе не обязательно через питьевую воду. Заражать крыс, бродячих собак и выпускать их на волю. «Терять» зараженные игрушки.
Обяжут всех ходить с паспортами – нужным людям можно сделать фальшивые. Будут проверять на акцент – и эту проблему можно решить. Выгонят обратно в Чечню всех чеченцев, обосновавшихся в России? Отлично, приползет всеми правдами и не правдами свежее, злое пополнение.
Неплохо бы спровоцировать большую зачистку, пусть выгонят из столицы три-четыре миллиона тех, кто не подходит мастью и чертами лица под стандарт «наших». В России должна создаться критическая масса «негров» – тогда все пойдет по-другому. В Москве в любом случае будет кому действовать, за деньги славянских исполнителей найдется достаточно. Введут запрет на информацию о диверсиях? Тем лучше – поползут слухи один ужасней другого.
На самом деле у российских властей нет выигрышной стратегии, и только убогие личности вроде Масхадова и Басаева неспособны это понять, пытаются сохранить лицо перед остальным миром. Перед кем, перед погаными американцами, растленной, перекрасившейся в голубой цвет Европой? Все они обречены и живут еще только потому, что мир ислама не осознал до конца своей силы, многие скованы предрассудками о дозволенном и недозволенном.
В конце концов, чтобы защитить всех москвичей придется согнать их в барокамеры с искусственным воздухом. Но до этого, конечно, не дойдет. Россия сдастся гораздо раньше, власти сами предложат переговоры. Они согласятся на любые уступки, лишь бы им только дали сохранить достоинство. Но этого ни в коем случае нельзя допускать, условия капитуляции должны быть самыми позорными.
Человек с нежной, как у девушки, кожей и огненно-рыжей бородой уже знал, что в ФСБ оценили его по достоинству. Доказательством этому служили последние новости от информатора, продавшего сведения об отряде изгоев. Недавно ему передали ультиматум – вернуть две трети полученной суммы. В противном случае пусть не рассчитывает на свою анонимность. Будут подключены самые разные рычаги, чтобы вычислить его и наказать.
Голос в телефонной трубке повторял, что условия сделки выполнены: он не обещал отряд в удобной расфасовке или в разжеванном виде.