Разведка боем
Шрифт:
Пошли по шерсть, а вернулись стрижены — не ждет ли меня это?
Вряд ли. Что меня стричь, что кота — шерсти мало, а мороки много. Условия матча для меня самые приятные. Во-первых, Фишер. Я уже играл матч, с Кересом, но Керес, при всех его заслугах, совсем другое. Ну, победил я Кереса, и что? Кто об этом помнит? Кто об этом вообще знает? Как и мои победы в Вене и Дортмунде, они интересны лишь самым заядлым болельщикам. А человеку с улицы до них и дела-то нет. А вот с Фишером… Второе: Америка! Да не просто Америка, а прямо-таки Чёрная Крепость: Лас-Вегас! Казино, стриптиз, реклама! Он, Лас-Вегас, теперь стремится к респектабельности: организует фестивали симфонической музыки, марафоны и другие спортивные состязания, вот и шахматный матч между Великим Фишером и Советским Чижиком устраивают.
Булочная, в которой люди тратят заработанные денежки. Сколько зарабатывают шахматисты? По разному. От ничего до много. Мне, как гроссмейстеру и чемпиону Советского Союза, идет стипендия Спорткомитета, плюс стипендия спортобщества «Динамо». Триста двадцать рублей в месяц. Только за шахматы. Хорошие деньги. Но не фантастические. Миллионы людей в Советском Союзе зарабатывают и больше. Шахтеры, сталевары, рыбаки, работники на Крайнем Севере, да даже у нас, в Черноземске, высококвалифицированные рабочие. Ну, и профессура, старшие офицеры, не буду и перечислять. Правда, в шахматы играть — не в шахте уголёк рубить. Уголёк шахтеры рубят пять дней в неделю, а в шахматы я играю куда реже. Месяцами вообще не играю — а денежка идет. Без угля промышленность встанет, а без шахмат…
Еще есть призовые. Они тоже разные. Вот на чемпионате РФ приз был фотоаппарат «ФЭД». Отличный фотоаппарат, но ведь, по большому счету, это пустяк. А за победу на чемпионате СССР дали денег, и немало. А к деньгам — ордер на покупку автомобиля. Это уже весомо. Другое дело, что чемпионат СССР только раз в году, на него попасть ох как трудно, а уж победить… Но я победил.
А заграничные турниры? И тут всё разно. Долгое время советские гроссмейстеры, на международных турнирах играли даром. Даже если побеждали, от призовых отказывались — мы, мол, советские любители, нам деньги ни к чему. За идею играем. Организаторы турниров только радовались. Меньше расходов. Изменил такой порядок Никита Сергеевич, позволил гроссмейстерам брать призы, и побольше, побольше! Хотя деньги, правда говоря, были невелики. Карпов в шестьдесят шестом поехал на мастерский турнир в Чехословакию. Победил. Призовые — двести рублей. Купил матушке сапоги, ну и прочее по мелочи. Это он мне сам рассказал. На гроссмейстерских турнирах призовые крупнее, но не сказать, чтобы уж очень. Порядок был таков: до тысячи рублей трать, как хочешь, а если больше — сдавай излишки в наш советский банк. Взамен получали чеки, по которым в «Березках» покупали всякие приятные штуки. Оно и правильно: много ведь из-за границы не ввезешь, таможня не пустит. А так потихоньку покупаешь то одно, то другое. В чём есть нужда. Выгодно мне, а стране — вдвойне. Но по настоящему большие деньги пошли только сейчас, во многом благодаря Фишеру. Поднимает шахматный престиж. Спасский, проиграв матч, заработал сто тысяч долларов — и оставил себе. Положил в заграничный банк. И что? И ничего. Законов он не нарушил. А на предложение отдать часть Спорткомитету сказал, что обойдутся. Не подаёт. Это мне опять Анатолий рассказал, у нас был разговор по поводу будущих матчей: моего с Фишером и его с Корчным, а потом и с Фишером. Ну, если он, Карпов, победит Корчного. Я думаю, победит. Почти уверен. Не так, как в себе, но Анатолий — талантище. И очень умный человек.
Вот теперь и третье, это уже к сберкассе ближе: призовой фонд. Он не просто большой, он огромный — по шахматным меркам. Но Фишер в нашем разговоре даже извинялся, что маленький. Фишер стремится, чтобы шахматные чемпионы зарабатывали никак не меньше, чем боксёры-профессионалы, он не раз об этом говорил. А боксеры-профессионалы зарабатывают очень хорошо. Мохаммед Али, как пишут в «Советском Спорте», требует десять миллионов за бой. Ну, а Фишер потребовал за матч в Лас-Вегасе миллион призовых — на двоих. И ведь пошли ему навстречу толстосумы. Согласились. Видно, посчитали, что всё окупится, и окупится многократно.
Условия матча таковы: играется двенадцать партий. Если кто-то наберет шесть с половиной очков и победит заранее, матч всё равно продолжается. Победитель матча получает триста тысяч долларов США, проигравший — сто тысяч. В случае ничьей оба получают по двести тысяч. Но фокус в другом: за каждую победную партию выигравший получает дополнительно пятьдесят тысяч долларов, а проигравший ничего. А за ничью ничего получают оба. Это воротилы Лас-Вегаса таким способом борются с гроссмейстерскими ничьими. Повышают результативность. Накаляют страсти. Привлекают зрителей. И в итоге если кто-то (конечно, воротилы думают, что Фишер) и в матче победит, и выиграет все двенадцать партий, он заработает девятьсот тысяч долларов. Проигравший — сто тысяч. Вот он, миллион. На самом деле, конечно, больше: организаторы берут на себя расходы по проведению матча, расходы каждой стороны, игрока и трех сопровождающих. По первому классу. Плюс, что важнее, во всяком случае, для Фишера, выплачивают с призовых налоги в казначейство США, так что денежки — это уже чистыми.
Может ли Фишер выиграть двенадцать партий подряд? Теоретически да. Он выигрывал и больше. Шесть из шести взял против Ларсена, Шесть из шести — против Тайманова, и ещё до этого семь рядовых побед в межзональном турнире, и после этого — победа над Петросяном. Двадцать партии подряд!
Но это теоретически. Ларсен, конечно, очень сильный шахматист. Тайманов тоже. О Петросяне и говорить нечего. Однако я не Ларсен, не Тайманов и не Петросян. Я сильнее. Ну, мне так думается. Практика покажет. Я и больше выиграл — подряд. Правда, Дамянович не чета Ларсену, противники у меня были послабее. Много слабее.
И потому в Спорткомитете в меня не очень-то верят, раз Миколчук говорит о ста тысячах. Всё равно, Спорткомитет хочет свою долю. Очень хочет — после того, как Спасский оставил их ни с чем.
Дело в том, что обыкновенно гроссмейстеры едут не сами по себе, их посылает Спорткомитет. И, как барин берёт оброк с отъезжающих на заработки крепостных, так и Спорткомитет требует — отдай. И отдают. Из опасений, что не отдашь части — никогда более на турнир не пошлют.
Я же еду по именному приглашению Роберта Фишера. Спорткомитет мне нужен поскольку постольку — решить чисто технические вопросы. В принципе я могу обойтись и без него. Да, получить выездную визу будет сложнее, но ничего невозможного в выездной визе нет. Особенно если Решение Принято На Самом Верху. Кстати, ФИДЕ тоже в стороне, никакой пятой доли ФИДЕ не получит. Этот матч — возвращение к традициям Стейница, Ласкера, Капабланки, Алехина. В те времена чемпионы не нуждались в ФИДЕ, и вызывали на матч или принимали вызов сами. А Боголюбов, будучи как раз чемпионом ФИДЕ (кто это помнит?), понимал, что его чемпионство не настоящее, и пытался выиграть у Алехина. Безуспешно.
Так что наш матч с Фишером — частная инициатива самого Фишера и группы американских толстосумов. К чемпионству в понимании ФИДЕ отношения не имеет. Чемпионом будет тот, кто победит Фишера в официальном матче на следующий год. Об этом мы тоже толковали с Анатолием, и я дал ему слово: если выиграю, не буду претендовать на звание чемпиона. В рамках этого цикла, конечно. Сам же постараюсь отобраться на следующий матч, матч семьдесят восьмого года. Вот там мы с тобой, Толя, и поборемся. Но то дело далекое…
Я не просто сидел. Не просто размышлял. Я ждал. В условленном месте.
И вот дождался.
Перед «Сберкассой» остановилась белая «Волга». Водитель вышел из машины, оглянулся.
Я и подошел.
— Здравствуйте, Леонид Борисович!
— Здравствуй, Миша. Не заскучал? Не заждался?
— В Москве не заскучаешь, — ответил я.
— Тогда садись рядом, поедем.
Я сел рядом с Марцинкевичем. Но прежде поздоровался с маменькой и с Галиной — те сидели сзади.
— По плану? — спросила Галина.
— По плану, — ответил я.
И мы поехали. По плану. В гостиницу «Москва», где я остановился, о чем Батуринский знал. Как не знать, если номер бронировал Спорткомитет.
Ресторан в гостинице шикарный. Большой, просторный. Помпезный, да, но разве это плохо?
Мы пошли через главный вестибюль. Тоже большой и отчасти помпезный.
И тут, в вестибюле, меня перехватил Миколчук. Вернее, попытался перехватить. Но я сказал, что сейчас занят. Видите, я с друзьями.
Миколчук сказал, что подождет. Только все мои пожелания по поездке приняты, и Виктор Давидович все документы уже подписал.