Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента.
Шрифт:
Зал был переполнен. Некоторые наши товарищи приехали в Барселону специально на лекцию. Это было признаком того, что всем хотелось узнать побольше о стране, с которой нас связала судьба, о ее народе, который мы полюбили, о его истории и культуре. Во многом, безусловно, способствовало этому интересу и само имя лектора. Илью Григорьевича любили за храбрость, в которой многие лично убеждались во время его посещений передовой на фронтах действующей армии, за его знание Испании и испанцев.
Каково же было мое удивление, когда после лекции Иван Алексеевич и Илья Григорьевич встретились как давнишние – нет, не знакомые, а друзья. Мой командир познакомил меня с И.Г. Эренбургом и с Овадием Герцовичем Савичем, который был очень дружен с Ильей Григорьевичем. Мы провели остаток вечера в его номере в той же гостинице «Диагональ»,
В Барселоне И.Л. Бурмистров был принят Григорием Михайловичем Штерном, с которым уточнил порядок перехода лодок из Франции в Картахену. Вместе с Иваном Алексеевичем мы посетили и испанское министерство, где узнали, что нас во Франции ждет и специально прибывший дон Педро Прадо. Последнее очень обрадовало моего командира, так как он его хорошо знал.
В Париже прежде всего мы встретились с нашим военным атташе Н.Н. Васильченко и его милой женой, которая всегда помогала своему мужу. С помощью Николая Николаевича срочно связались с военно-морским атташе в посольстве Испанской Республики во Франции и через него с Педро Прадо. Незамедлительно состоялась наша встреча.
Я видел его впервые. Мне было очень приятно наблюдать за встречей Педро Прадо с Иваном Алексеевичем. Казалось, что излиянию восторженных чувств дружбы, горячим приветствиям не будет конца. По всему было видно, что встретились два искренних, хорошо знающих многое из борьбы испанского народа против фашизма друга. Они называли друг друга только по имени – Педро и Луис.
Только после этой первой встречи я узнал от Ивана Алексеевича несколько очень интересных подробностей. Педро Прадо был кадровым морским офицером. С первых же дней встал на сторо ну республики и являлся активным организатором подавления мятежа на кораблях. Обладая большим авторитетом среди республиканских моряков, был избран членом Центрального комитета военно-морского флота, в руках которого фактически находилась вся власть на флоте, так как первое время управления флотом из Мадрида фактически не было. Одно время он командовал крейсером «Мендес Нуньес», а затем много своих сил направил на поднятие боеспособности флота, а поэтому почти постоянно находился на боевых кораблях. Так как уделялось большое внимание переводу подводных лодок из Франции в Испанию, Педро Прадо направили в Париж.
Этот человек сразу расположил к себе. Высокий, стройный, в хорошо сидящем на нем штатс ком костюме, был типичным испанцем. Говорил очень быстро, подчас казалось, что он даже проглатывает отдельные звуки. Наше общение с ним облегчалось тем, что он хорошо владел французским языком, и мы могли легче изъясняться. Понимая, что я на республиканском флоте только начинаю свою службу и не успел еще многое о нем узнать, Прадо охотно рассказывал мне о том, как на флоте произошел мятеж, как боролись на кораблях с теми, кто хотел перейти на службу к мятежникам. От него я узнал, что на флоте шла активная борьба за влияние в основном между республиканцами и социалистами. Это в особенности проявилось после прихода в сентябре 1936 г. на пост морского министра социалиста М. Прието. Прадо не исключал возможности, что и на нашей подводной лодке нет единства во взглядах всех членов экипажа. Больше того, он предупреждал, что не исключена возможность наличия на лодке и представителей так называемой «пятой колонны», а это требовало и с нашей стороны постоянной повышенной бдительности.
Мне казалось, что Педро Прадо постоянно находится в нервном состоянии: он беспрерывно курил, делая глубокие затяжки. Особенно его нервозность проявлялась, когда он оценивал роль итало-германских интервентов и позицию, запятую правительствами Франции, Великобритании и США, играющих на руку врагам республики. При этом он подчеркивал, что, если бы не было вмешательства извне в дела защитников Народного фронта, силы республики давно уже одержали бы победу над мятежниками. Впоследствии я узнал, что в руководстве флотом он
Мы очень сожалели вместе с Педро Прадо, что не сбылась его мечта совершить на нашей лодке переход из Франции в Картахену. За несколько дней до выхода в море ему приказали срочно выехать в Барселону, так как он получил назначение на пост начальника штаба военно-морских сил. Он был произведен в адмиралы и до самого окончания национально-революционной войны делал все для того, чтобы флот выполнял поставленные перед ним задачи. К великому сожалению, новое назначение Педро Прадо было встречено доброжелательно не всеми офицерами флота. Некоторые наименее лояльные офицеры всячески пытались подорвать авторитет коммуниста и дискредитировать его. Паши советники оценивали это назначение положительно.
Забегая вперед, хочу указать, что по возвращении в Картахену мы с Иваном Алексеевичем выполнили просьбу Прадо и посетили жившую поблизости от базы его семью. Нас встретили в доме очень сердечно, расспросили о нашем друге, так как семья уже давно не видела его и редко получала письма, интересовались и Советским Союзом с большой теплотой и желанием побольше о нем узнать.
Успехи мятежников и интервентов на фронтах, тяготы жизни военного времени и частые воздушные налеты заставили многие испанские семьи отправить своих детей в безопасные места. Советский Союз первым раскрыл свои объятия и принял маленьких испанцев. В числе этих оторванных от семей и родины девочек и мальчиков находились и дети Педро Прадо. Это нас сближало еще сильнее. После окончания войны в Испании Педро Прадо с семьей сумели добраться до Москвы, а затем он присоединился к борцам за свободу на Кубе.
После нескольких встреч с Педро Прадо и военно-морским атташе испанского посольства в Париже мы выехали в Бордо. Чувствовалось, что Ивану Алексеевичу не терпелось попасть в родную стихию, на корабль.
Бордо, пятый по величине город Франции, играющий значительную роль как порт, фактически удален от Атлантического океана на 97 километров и расположен по обоим берегам реки Гаронны. Гаронна берет свое начало в высокогорной зоне Пиренеев, со склонов гранитного массива Маладетта, на высоте 1870 метров. У Бордо ширина Гаронны доходит до 500–600 метров. Река отличалась сильными приливами и отливами, доставлявшими нам во время стоянки подводной лодки немало хлопот.
Переночевав одну ночь в гостинице, мы поселились на подводной лодке и почти не покидали ее. Во всяком случае, старались делать так, чтобы кто-либо из нас двоих оставался на лодке в то время, когда второй был вынужден ненадолго ее покидать. Начались напряженные дни подготовки лодки к переходу. Обычная ремонтная работа в мирном французском порту превратилась в настоящее сражение за корабль.
Лодка стояла у стенки на Гаронне. Прежде всего, нужно было постоянно следить, чтобы сильные приливы и отливы не оборвали швартовы лодки. На это обратил особое внимание вахтенных вновь прибывший командир.
Сразу же по прибытии Иван Алексеевич со мной и в сопровождении находившихся испанских офицеров обошел лодку. В прочном корпусе имелось два люка. Внимательно осмотрели торпедные аппараты. Проходя из отсека в отсек, командир останавливался и проверял состояние герметичности каждого лаза. Мы прошли через все отсеки, проверили жилищные условия экипажа. Во втором отсеке Иван Алексеевич обратил мое внимание на то, что офицерский состав размещался, как, впрочем, на всех испанских кораблях, с большим комфортом. Здесь находилась офицерская кают-компания и койки для офицеров, оснащенные шторами, стоял столик со штурманской картой. За отдельной перегородкой находилась вполне уютная каюта командира, в которой мы вдвоем разместились. Под офицерской кают-компанией находилась герметичная яма, в которой были размещены аккумуляторные батареи. Иван Алексеевич обратил особое мое внимание на то, что в отличие от наших подводных лодок на «С-4» запас электроэнергии в аккумуляторных секциях во много раз меньше, чем на аналогичных наших лодках, что в значительной степени сокращает время возможного ее пребывания под водой. Мы посетили центральный пост управления, где командир еще более тщательно ознакомился со всеми механизмами и магистралями. Особое внимание он обратил на состояние перископов, которое его очень тревожило. Надолго задержались мы и в том отсеке, где размещались два дизеля и электромоторы, обеспечивающие движение лодки.