Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы
Шрифт:
Но это будет потом, а пока вновь обратимся к Шиллингу. Мы остановились на том, что на сегодня нет документальных подтверждений о направлении Павла Львовича в Баварию с разведывательными целями. Хотя вся логика пребывания Шиллинга в Мюнхене подтверждает этот факт.
Итак, начнем с того, что юный Шиллинг в 1802 году заканчивает первый кадетский корпус. Ему всего 16 лет, воинское звание — подпоручик. Он направлен в службу Его Императорского Величества по квартирмейстерской части. Попал Шиллинг туда не случайно. Инженер-генерал Петр Сухтелен, человек опытный и высокообразованный, комплектовал свою службу лучшими, наиболее талантливыми выпускниками российских кадетских
Под руководством генерала Сухтелена молодой подпоручик прослужил не долго, всего год. Уже в мае 1803 года его отчисляют с военной службы (?!). Откровенно говоря, странный поступок. Еще девятилетним ребенком отец Шиллинга, командир пехотного полка, записал его на службу. После смерти отца Павел приезжает в Петербург, поступает в кадетский корпус. Несколько лет упорного обучения, выпуск, получение офицерского звания, распределение к Сухтелену… и вдруг неожиданный уход с военной службы. То, о чем мечтал юноша, казалось, рухнуло в одночасье. Но почему? Оказывается, по личным мотивам. Екатерина Шиллинг, мать Павла после смерти мужа выходит замуж за барона Карла Бюлера. И теперь барона назначают российским посланником при баварском дворе в Мюнхене. Мать забирает с собой сына. Казалось бы, что тут необычного. Но Павел не малый ребенок, ему уже 17 лет. Мать и сын давно живут каждый самостоятельной жизнью. Павел Шиллинг пусть и молодой, юный, но выпускник корпуса, офицер квартирмейстерской службы. И вот такой поворот.
Тем не менее Шиллинг отставлен от воинской службы. Буквально на следующий день его причисляют к русской дипломатической миссии в Мюнхен. Кстати говоря, сверх штата, то есть без денежного содержания.
Впрочем, по поводу жалованья проблем нет: отчим вполне способен содержать пасынка. Но остаются другие вопросы. Например, с какой скоростью оформляется перевод подпоручика из одного ведомства в другое. Буквально за один день.
Даже через много десятилетий, в конце века, когда, наконец, придет осознание важности работы военных разведчиков под дипломатическим прикрытием, эта процедура будет связана с огромными формальностями и канцелярской волокитой.
Сначала подбирался кандидат на должность тайного военного агента. Об этом доносили начальнику Главного штаба. Тот докладывал военному министру. Глава ведомства обращался к коллеге— министру иностранных дел. В свою очередь глава МИД спрашивал мнение посла. Потом документы шли в обратном порядке. Если МИД не возражал, военный министр обращался к государю, чтобы получить «высочайшее соизволение».
После получения оного кандидату предлагалось подать прошение об отставке. Как только отставка становилась свершившимся фактом, подавалось прошение о зачислении на службу в Министерство иностранных дел. После кандидат несколько месяцев знакомился с новыми обязанностями. В общем, столь длительная и сложная процедура могла тянуться месяцами, а то и годами.
Что ж, возможно, в начале века оформление и отправка за границу тайного агента еще не была столь забюрократизирована. Однако наиболее вероятным кажется совсем другое: нашелся-таки мудрый и толковый руководитель, который сумел оценить явную выгоду и перспективность складывающейся ситуации. Действительно, сердобольная мать, в данном случае Екатерина Ивановна Шиллинг, не желает отпускать далеко от себя любимого сыночка, оставлять его одного в Петербурге. Что ж, вполне жизненная картина. Ну, кто разглядит в этом юноше разведчика? Легенда, как говорится, «железная». Отсюда и спешность, с которой подпоручик Шиллинг превратился в «канцелярского служителя».
Возможно, идея эта принадлежала самому генералу Сухтелену. Ведь в ту пору Петр Корнильевич руководил квартирмейстерской частью русской армии, и заниматься разведкой входило в его непосредственные обязанности. Но, так или иначе, человек, принявший это решение, не просчитался.
Девять лет провел Павел Шиллинг в Мюнхене. Трудился при отчиме, но когда Яков Бюлер получил новое назначение в Петербург, а вместо него приехал князь Барятинский, также остался служить при дипмиссии. Видимо, полезным оказался «канцелярский служитель». И это еще одно доказательство в пользу деятельности Шиллинга в качестве разведчика-«крышевика».
И все-таки, чем же конкретно занимался все эти годы Павел Львович в Баварии? «Разными художествами и общеполезными ремеслами», — отвечал на подобный вопрос его друг Н.И. Греч. Что тут скажешь? Звучит несколько странно для современного человека, и потому следует заметить, термин «художество» в ту пору имел иную окраску, и означал не что иное, как изобретательство.
Одну из важнейших задач, которую удалось решить Шиллингу за границей, было обретение русским Генеральным штабом секрета литографии. Об этом весьма заботились генералы А. Аракчеев и М. Волконский. Они прекрасно понимали ценность литографического способа размножения на бумаге чертежей и рисунков, который изобрел Алоиз Зенефельдер.
Шиллинг знакомится с изобретателем, и вскоре секрет становится известным Павлу Львовичу, а потом и руководителям военного ведомства Российской империи. Шиллингу так же удалось добыть литографические камни, с помощью которых изображение переносилось на бумагу. Вскоре такие камни были найдены и в России. А Генеральный штаб наладил выпуск топографических карт именно передовым литографическим способом.
К тому времени, когда молодой подпоручик сменил военный мундир на форменное платье канцелярского служителя, в соседней Франции в самом разгаре шли работы по совершенствованию аэростатов, которые Наполеон хотел применить в ходе военных действий.
Франция в те годы шагнула далеко вперед в развитии воздухоплавания. Профессор Шарль и Робертс стартовали с парижского Марсова поля и поднялись на высоту 2000 м. Бланшар предпринял путешествие и благополучно пересек Ла-Манш. В 1783 году лейтенант Менье представил Парижской академии наук свое сочинение: «О применение аэростата в военных целях». И вот это более всего беспокоило Россию.
Павел Шиллинг внимательно следил за французскими работами по воздухоплаванию. Л когда Наполеон, разочарованный неудачами изобретателя Франца Леппиха приказал арестовать его, в российском посольстве в Мюнхене тайно выдают паспорт воздухоплавателю и доставляют его в Москву. В этой операции самое активное участие принимает и Шиллинг.
Однако Павел Львович, как истинный разведчик-«крышевик», будучи человеком высокообразованным, не только отслеживает появление научно-технических изобретений, добывает их и переправляет на Родину, но и сам активно занимается «художествами». Именно ему принадлежит изобретение электрического способа подрыва мин.
Познакомившись в Мюнхене с создателем электролитического телеграфа С. Земмерингом, Павел Львович увлекся электротехникой и принял участие в его опытах. А в 1811 году сам сделал крупнейшее научное открытие — изобрел новый способ подрыва минных зарядов. Об этом Земмеринг написал в своем дневнике. Он отметил, что Шиллинг приходил к нему несколько раз, «желая сообщить свой план взрывать мины».