Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы
Шрифт:
Таким образом, за период Гражданской войны во главе советской военной разведки сменилось 6 руководителей. Никто из них не был не только разведчиком, но даже профессиональным военным. Исключение в какой-то мере может составить разве что Семен Аралов. Он хоть и не имел военного образования, но был участником двух войн и дослужился до звания штабс-капитана. Однако так выглядит, образно выражаясь, «первая шеренга» начальников. Судя по всему, большевики не решались доверить пост руководителя военной разведки бывшему царскому генералу или офицеру. И потому тасовали и без того тощую кадровую колоду старых партийцев, так и не
Впрочем, эти назначения до сих пор являются загадкой. Ведь должности начальника Всероссийского главного штаба или, к примеру, руководителя Высшего военного совета, командующих округами и фронтами, которые занимали «бывшие» генералы Бонч-Бруевич, Самойло, Свечин, Стогов и другие, в военной иерархии государства значительно более высокие и ответственные. Однако их замещали в основном «военспецами», а тут исключительно видные большевики-партийцы с дореволюционным стажем.
В то же время, если оглянуться на подчиненных этих «видных большевиков», которые, собственно, и тащили основной груз работы, то здесь, надо признать, мы видим в основном профессионалов.
Пусть и не самых опытных (генералы и полковники разведки ушли в руководящие органы армии) и образованных (большинство выпускники ускоренного курса Академии Генштаба), тем не менее все они боевые офицеры, служившие в строю, бывавшие в бою, и теперь осваивающие премудрости руководства военной агентурной разведкой.
Первым помощником Семена Аралова был консультант, капитан Генштаба Георгий Теодори. Главком И. Вацетис говорил о нем как «о человеке очень энергичном, талантливом и хорошо осведомленном». Правда, были и другие оценки его деятельности. Генерал Бонч-Бруевич считал Теодори «бесцеремонным и развязным». Не будем вдаваться сейчас во внутренние распри военных чинов. Тем более что действительно у Бонч-Бруевича были не самые теплые отношения с курсовиками «выпуска Керенского», и к его оценкам надо относиться весьма осторожно.
Начальником агентурного отдела назначили бывшего капитана Генштаба Владимира Тарасова, но он вскоре убыл на фронт. На его место пришел Гавриил Кутырев. Начальником отделения стал Владимир Срывалин. Оба они — бывшие капитаны Генштаба.
Обучением и подготовкой будущих разведчиков занимались специальные курсы. На них в течение двух месяцев обучались красноармейцы, направленные штабами армий. В феврале 1918 года состоялся первый выпуск курсов. В войска ушли 29 специалистов разведки и контрразведки.
В июне курсы выпустили уже 60 человек. Казалось бы, работа по укреплению и совершенствованию разведслужбы налаживается, однако в начале июля 1919 года по Полевому штабу и Региступру был нанесен удар особым отделом ВЧК.
По обвинению в участии в контрреволюционной организации и подготовке переворота обвинен и арестован действующий Главнокомандующий вооруженными силами Республики И. Вацетис. Факт, можно сказать, беспрецедентный.
Взято под стражу все ближайшее окружение Главкома — порученец Евгений Исаев, находившийся в распоряжении Николай Доможиров, сотрудник для поручений начальника Полевого штаба Александр Малышев. Арестованы также начальник разведотделения Борис Кузнецов и консультант этого же отделения Юлий Григорьев.
Заместитель председателя особого отдела ВЧК И. Павлунов-ский в докладе по «делу о белогвардейской организации в Полевом штабе» обвинил арестованных в том,
Однако «дело Полевого штаба» лопнуло как мыльный пузырь. Президиум ВЦИК постановил дело Вацетиса прекратить.
Доможирова, Исаева и Григорьева амнистировали. Освободили и разведчиков — Кузнецова и Малышева. Тем не менее институт консультанства при Региступре был упразднен. Личный состав консультантов направлен на фронт. Георгий Теодори к тому времени уже несколько месяцев сидел в тюрьме, обвиненный в шпионаже.
В сентябре 1919 года арестовали и его сменщика на посту консультанта, бывшего капитана Генштаба Вольдемара Зиверта.
Чекисты провели чистку и на курсах разведки. Добрая половина курсантов была отчислена и направлена в войска.
Подвергли проверке «особисты» и периферийные органы, а также агентурную сеть. Многих действующих сотрудников отчислили от службы в разведке, посчитав их неблагонадежными.
Сомнений нет, чистку следовало провести, поскольку в рядах разведчиков были и «засланные казачки», и провокаторы, и затаившиеся недоброжелатели советской власти. Однако к этому мероприятию следовало подойти осторожно, внимательно и профессионально. К сожалению, все произошло иначе. В очередной раз вместе с водой выплеснули ребенка.
Генерал Бонч-Бруевич в своих воспоминаниях так оценивает состояние разведки после проведения чекистских чисток.
«Сведения о противнике должно было дать мне разведывательное отделение; их я и затребовал.
Для доклада о противнике ко мне в кабинет явился молодой человек того «чекистского» типа, который уже выработался. И хотя я никогда не имел против чрезвычайных комиссий и от души уважал Дзержинского… «чекистская» внешность и манеры (огромный маузер, взгляд исподлобья, подчеркнутое недоверие к собеседнику и безмерная самонадеянность) моего посетителя мне сразу же не понравилась. В довершение всего, вместо просимых сведений он с видом победителя… выложил намой письменный стол целую серию брошюр, отпечатанных типографским способом.
Прочитав все эти материалы, я тотчас убедился, что они не содержат ничего из того, что мне необходимо…
На заданные мною дополнительные вопросы о противнике молодой человек не смог ответить, и я не без удивления узнал, что он как раз и является начальником разведывательного отделения.
Из дальнейших расспросов выяснилось, что в старой армии мой посетитель был писарем какого-то тылового управления, военного дела совершенно не знает и о той же разведке имеет самое смутное представление».
Для разведки Красной Армии подобные «чекисты-писаря» были смерти подобны. И если они не понимали этого, в силу своей ограниченности, то руководители Полевого штаба прекрасно осознавали опасность.
Поэтому вскоре на место арестованного Кузнецова пришел бывший царский полковник Борис Шапошников. В конце 1919 года Бориса Михайловича сменил подполковник Генштаба Константин Берендс.
Достаточно часто менялись начальники подразделений Реги-ступра. Так за полтора года с лета 1919 года по декабрь 1920-го сменилось 6 руководителей агентурного отдела — В. Зиверт, Н. Чихиржин (кстати, выпускник курсов разведки), В. Вальтер, В. Соколов, А. Аппен, Я. Берзин.