Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы
Шрифт:
Физик передал своему куратору образцы урана-233 и урана-235, а также доклад о ядерных исследованиях.
Доклад был весьма ценным, в нем описывалась конструкция бомбы, ее узлы, технологические процессы изготовления. К нему прилагалась схема организации американского и канадского атомных проектов: указаны адреса заводов и объектов, перечислены имена ученых, занимающихся атомной тематикой.
Материалы Мея и образцы урана оказались столь ценными, что было принято решение не отправлять их диппочтой, а послать с нарочным. Курьером
С. Пестов в статье «Канадская А-бомба», опубликованной в «Совершенно секретно» в № 11 за 1994 год, приводит слова Петра Семеновича Мотинова: «На аэродроме меня встречал сам «Директор» (начальник Разведупра Ф. Кузнецов). С большими предосторожностями я достал из-за пояса драгоценную ампулу и вручил ее «Директору». Он немедленно отправился к черной машине, которая стояла тут же на аэродроме, и передал ампулу в машину.
— Кто там был? — спросил я у «Директора».
— Это Берия, — прошептал «Директор».
Казалось бы, ничто не предвещало беды. Хорошо отлаженная агентурная сеть поставляла ценные материалы по атомной тематике. Но в сентябре 1945 года шифровальщик резидентуры Игорь Гузенко совершил предательство и бежал к врагу. Он выдал почти два десятка агентов военной разведки в Канаде, девять из которых были арестованы.
Весной 1946 года схватили Аллана Мея. Срочно пришлось покинуть Канаду нелегалу Яну Черняку. Немедленно выехал из США другой нелегал Залман Литвин. В 1950 году в Англии арестовали физика Клауса Фукса.
Резидент полковник Николай Заботин, его жена и сын были арестованы уже на родине, осуждены и находились в лагерях.
Разведчикам, работавшим под дипломатическим прикрытием в составе легальных резидентур, приходилось заниматься не только разведцеятельностью, но и другими весьма важными задачами, которые поручались им.
Так в июле 1941 года в Москве было заключено соглашение между СССР и Великобританией о совместных действиях против Германии. В Советский Союз также прилетал специальный представитель президента США Рузвельта Гарри Гопкинс. Его принимал Сталин. Обсуждался вопрос военной помощи. В ходе этой работы пришли к соглашению, что караваны с помощью пойдут через Архангельск. Так удобнее всего.
Для координации совместной деятельности была создана советская военно-морская миссия. На первых порах ее возглавил начальник Разведуправления генерал Филипп Голиков, замом у него стал контр-адмирал Николай Харламов.
Голиков пробыл в Англии недолго, уехал в Советский Союз и больше не вернулся. Вся большая и ответственная работа легла на плечи Николая Михайловича.
Адмирал и его подчиненные занимались всеми многочисленными вопросами организации, проводки и охраны конвоев, поддерживали контакты с представителями США и Великобритании по вопросам поставок оружия.
Харламову пришлось решать вопросы, связанные с открытием второго фронта. Он присутствовал при высадке англо-американских войск 6 июня 1944 года в Нормандии.
На другом конце земли проходил службу его коллега — военный атташе в Китае генерал Василий Чуйков. До осени 1940 года он командовал армией. Однако после приглашения его к наркому обороны и обстоятельной беседы стало ясно — теперь его путь лежит в Китай. Потом в своих воспоминаниях Чуйков скажет: «Я не мог считать свое новое назначение случайностью. «Китайский вопрос» не был для меня неожиданностью». И это действительно так. Василий Иванович уже работал в Китае в 1927–1930 годах.
Перед отъездом с Чуйковым беседовал лично Сталин. Вот как описывает эту встречу в книге «Миссия в Китае» сам Василий Иванович.
«Ваша задача, товарищ Чуйков, — продолжал Сталин, — не только помочь Чан Кайши и его генералам с умением воспользоваться оружием, которое мы им посылаем, но и внушить Чан Кайши уверенность в победе над японскими захватчиками…
Ваша задача, товарищ Чуйков, задача всех наших людей в Китае — крепко связать руки японскому агрессору. Только тогда, когда будут связаны руки японскому агрессору, мы сможем избежать войны на два фронта, если немецкие агрессоры нападут на нашу страну».
Более года работал в Китае Чуйков. К весне 1942 года он все более приходил к убеждению, что основную задачу, возложенную на него, выполнил. «Аппарат военных советников и военных атташе, — пишет Чуйков, — правильно информировал наш наркомат обороны о положении в Китае и о тех событиях, которые происходили вокруг него. При нашей советнической помощи китайские войска в 1941 году отбили атаки японцев на всех фронтах».
Генерал Чуйков убыл на родину. Он вступил в командование 62-й армией на Сталинградском фронте. Дальнейшая его судьба хорошо известна — он стал дважды Героем Советского Союза, маршалом Советского Союза.
Военным разведчикам приходилось также обеспечивать крупнейшие мероприятия, проводившиеся на высшем уровне. Примером тому встреча «Большой тройки» — Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране в ноябре — декабре 1943 года.
Идея этой встречи принадлежала Рузвельту. Сталин дал свое согласие на участие в ней. Он хотел наряду с другими проблемами обсудить с союзниками еще одну важнейшую задачу — добиться открытия второго фронта. Но для успешной работы Сталин хотел знать истинные намерения англичан и американцев по этому вопросу.
Выполнение задания было возложено на военного атташе и резидента Разведуправления в Великобритании генерал-майора Ивана Склярова.
Ивану Андреевичу удалось выяснить, что план вторжения союзных войск в Европу был завершен еще летом 1943 года, но до сих пор не осуществлен.
В октябре 1943 года резидент сообщал в Центр: «Второй фронт в Западной Европе не открывается по чисто политическим соображениям. Считается, что русские недостаточно ослаблены и все еще представляют большую силу, которой опасаются, как в Англии, так и в Америке».