Разведывательно-диверсионная группа. Задира
Шрифт:
Хотя абсолютной тишины все же не было. Кто-то натужно сопел, перетаскивая тело Медведя, и, скорее всего, ругался, судя по интонации, полушепотом на каком-то незнакомом языке, очень напоминающем фарси.
– Ты кто? – прохрипел Игорь.
– Тихо! – приказал знакомый голос, но Медведь не узнал его хозяина.
– Кто ты? – прошептал он еще раз.
– Своих не узнаешь? Обидно! – В его поле зрения вплыло лицо Баха.
– Рашид…
– Я, командир. А кто еще твою тушу вынести смог бы? Отожрался ты на казенных харчах, дорогой…
– Взвод?
– Их
– Хорошо. Время?
– 16.50. Нас ищут «духи»… Им теперь хоть кого взять хочется, чтобы отыграться.
– Далеко они?
– Рядом, Игорь, совсем рядом… Если не помолчишь – найдут.
– Сильно меня? – совсем уж тихо прошептал Игорь.
– Честно? – Рашид заглянул в глаза своего командира.
– Говори!
– Я когда тебя нашел, поклялся, что вынесу любого, даже «грузом 200»…
– Куда?
– Бок, бедро. Разворотило. Осколок, должно быть…
– Это наши «крокодилы» по склонам «чесали»…
– Т-ш-ш! – приложил Рашид палец к губам и посмотрел куда-то в сторону.
Там, метрах в пятидесяти, шли афганцы. Шли очень медленно, но целенаправленно и как-то неотвратимо. Шли по следу. И Рашид это понял, бросив случайный взгляд на камни, по которым он совсем недавно проволок Медведя. Редкие, но большие и ярко-красные капли горели семафором на серых камнях…
– Нашли, – прошептал Бах.
Времени на раздумья уже не оставалось, и он, рванув зубами за кольца «эфок», метнул одновременно двумя руками эти «подарки» в погоню. Сдвоенный взрыв в самом центре преследователей разметал группу по камням. Но откуда-то, ниже по склону на пару сот метров, мощно ударили очереди «калашей», видимо именно там и шел основной отряд «духов», потерявший в одночасье свою разведку.
Теперь начиналось главное представление.
– Пулемет… – прохрипел Игорь.
– Что?
– Пулемет мне дай, сержант! И вали отсюда…
– И чего ж ты, «кусок», так плохо обо мне подумал, а?.. Ты меня обидел, командир, но пулемет я тебе дам!
– А я уж подумал, что скажешь, как тот таможенник усатый, ну, Верещагин из «Белого солнца…».
– Дам, дам – «таможня дает добро»… – осклабился Рашид и подтолкнул к Медведю «РПК», а сам улегся рядышком с «СВД». – Тебе сейчас спать давать нельзя – не ровен час, не проснешься… Да и мне подмога, какая-никакая.
И завертелось…
И пришел момент, когда у друзей уже не оставалось ни одного патрона. Медведь с трудом расстегнул кобуру и достал свой «стечкин»:
– Две обоймы. Сорок выстрелов…
– Тридцать восемь, братишка… – Бах смотрел в глаза своего друга. – Или в плену помучаться захотел?
– Тридцать восемь… Только я – первый!
Вот тогда-то и ударил мощный автоматный залп у них за спиной. Прошипели, оставляя дымные хвосты, гранаты, выпущенные из «РПГ», и рванули в гуще «духов». Да и очереди те летели поверх голов разведчиков, настигая бросившихся бежать моджахедов.
Судьба… Она улыбнулась этим двоим в очередной раз. Да и не могло быть иначе. Не должно было быть!..
– Вот так, пацаны! – подытожил свой рассказ Медведь.
– А кто это был, Медведь? Кто помог?
– «Каскадеры». Они засекли меня, еще когда Гриб взвод выводил. Пока догнали, пока нашли… Поспели в самый раз.
– Ну, а потом?
– Потом… Потом почти полгода госпиталей. Медкомиссии всякие-разные… Орден… И предложение от Бати служить в Отряде. Не знаю уж, как он меня нашел… Так я и попал весной 84-го в «замки» к Шаху.
– История… – протянул задумчиво Филин.
– Тот рейд прогремел на всю бригаду. И командование отнеслось к его результатам очень по-разному. Кто-то считал, что я допустил преступную халатность и потому потерял половину взвода. Дзюба, напротив, считал, что я во всем был прав и поступал соответственно сложившейся ситуации. Комбриг же слушал своих замов и не говорил ничего. Потом прокурорские провели расследование… Я-то всей этой бодяги не знал – по госпиталям таскался: Ташкент, Москва, Одесса… Это мне потом Бах рассказал, когда в «Бурденко» нашел. А подробности – от Дзюбы, когда орден привез, туда же… До Масуда мы так и не добрались, да и никто никогда не добрался, и «летунов» тех не мы вытащили. Но, как потом оказалось при расследовании, стянули на себя большую часть «духов», тем самым помогли «Каскаду», и они в долгу не остались.
– А со взводом как же?
– Ну, что… Взвод пополнили из других. Ищенко, тот «салажонок», после госпиталя уже «младшим» вернулся, его «замком»… Гриб получил «Ленина», Бах – «Красное Знамя», хотя Дзюба ходатайствовал перед комбригом о Звезде Героя, но тот ему отказал… Я считаю, что зря – те, кто выжил, обязаны именно Рашиду. Но посчитали, что второй орден – да какой! – для сержанта срочной службы достаточно, тем более что он ни разу не был ранен… Присвоили «старшину» на дембель. И этот орден… Все «старики» получили по посмертной «Красной Звезде», «салажата» – по МЗО…
Игорь замолчал как-то вдруг, и всем стало понятно, что эта его «рана» болит и кровоточит до сей поры.
– Кое-кто из «молодых» тоже был награжден. В общем, такие дела…
– Поход за «Панджшерским львом» закончился в госпитале, – подытожил Филин.
– Да нет, не закончился. Для меня, по крайней мере… – Игорь тепло улыбнулся. – Я и женился тогда же: Ленка-то моя – бывшая «сестричка» из нашего 411-го в Одессе. Вот теперь все!
Глава 3
«Тюлень»
…Младший сержант Сергей Губочкин… «Тюлень»…
Он был поистине аксакалом группы. Когда Филин с ним познакомился, Сергею было уже 30 лет. И он успел поносить на своих погонах звезды старшего мичмана ВМФ, легендарного боевого пловца с позывным Барракуда! Но в Отряде он был известен как Тюлень. Сколько у него было боев за время службы, не помнил и он сам, но… Он прожил свою жизнь под девизом подводного спецназа «DUM SPIRO SPERO!», отдав ее своей Родине честно, именно тогда, когда это потребовалось – в 98-м, в Чечне.