Развод, дракон и князь на выбор
Шрифт:
Я поклонилась и устремилась к дверям.
А уже спустя час или около того летела в старом седле на Эйзерхане, в окружении еще двух десятков сарканов. Впереди показывал дорогу их командир и подавал сигналы, корректируя траекторию.
Я усиленно старалась держаться в седле, руководить Эйзерханом, ориентироваться на местности, чтобы в следующий раз полететь уже самостоятельно. И это помогало не рефлексировать, не дергаться: успеем ли, получится ли убедить княжичей отменить дурацкий поединок или оба упрутся как бычок рогом.
Все мое внимание, все мысли занимало одно: не рухнуть с дракона и придерживаться нужного курса.
Во время
Жаль, что в эту минуту я не спросила еще о другом. Не было бы неприятных сюрпризов от моего нового организма. Однако мне было сейчас совсем не до этого.
Всю ночь мы провели в небе. И я поняла – как важно то, что драконы способны ориентироваться в полете не только за счет зрения. Фактически – мы положились на них. Я даже слегка задремала. Потом встрепенулась, проснулась, в ужасе огляделась вокруг.
И дала себе зарок больше не спать. Однако у меня все равно ничего не вышло. Я еще несколько раз за ночь клевала носом и радовалась, что лечу в старом седле, в котором упасть – это надо еще умудриться. Оно имело прочную комфортную спинку, и от нее шли ремни к шее дракона, как бы ограничивая меня с обоих боков. Ноги пристегивались в нескольких местах, стопы закреплялись в чем-то вроде кармашков, которые также фиксировались ремнями.
К нужному месту мы прибыли примерно около полудня.
Солнце вовсю светило, в небе попадались деловитые птицы, облака то и дело наплывали, сгущались, однако дождя так и не случилось.
Издалека мы увидели огни и дым костров.
Затем – вдруг – словно мне всучили подзорную трубу – я в деталях рассмотрела палаточный городок.
«Зрение сарканов перестраивается в зависимости от потребностей», – подсказал Эйзерхан. – «А вон и генеральская палатка!»
Я сразу поняла – о чем он толкует, хотя указать дракон во время полета, конечно, не мог. Среди всех палаток, больше похожих на складные домики из непонятного материала, высилась самая большая, вместительная и с огромным флагом. Вообще на каждой палатке реял уже знакомый мне стяг. Триколор и в центре стилизованная фигура дракона вместо привычного мне двухглавого орла.
Наш отряд дружно пошел на снижение. И это оказалось для меня самым страшным, самым рискованным за все путешествие. Возможно, сказывался тот факт, что я еще ни разу не совершала посадку самостоятельно. Во время первой тренировки полета меня поймал Тарлан, и приземлились мы вместе. Теперь же у меня просто дух захватывало и сердце испуганной птицей рвалось из груди. Прямо рвалось, выпрыгивало, подскакивало.
Ощущения были самые странные. Невесомость, чувство падения, когда дракон сложил огромные крылья. Мы буквально ухнули вниз: падали, падали, падали…
Это было ни с чем не сравнимое, непередаваемое ощущение.
Я вцепилась в уздечку Эйзерхана и прижалась к дракону по максимуму.
Меня потряхивало все сильнее и сильнее. Руки и ноги просто заледенели.
Внезапно падение резко ускорилось. Казалось – еще пара секунд – и мы просто разобьемся о землю. Однако в последний момент ящеры одновременно спланировали, расправив гигантские крылья, и мягко встали на почву.
Я выдохнула, некоторое время просто сидела и приходила в себя.
Мы, наконец-то, прибыли.
От этой мысли стало немного полегче. Однако почти в ту же минуту накрыли новые, сильные переживания.
Как там поживают Тарлан с Александром?
Они еще живы? Не пострадали? Я успела или все это было напрасно?
Опасливые мысли черными воронами кружили, не давали покоя.
Надо было спешиваться и все выяснять, а у меня уже просто сил не осталось. Я безвольной куклой сидела на Эйзерхане и рефлексировала, и беспокоилась…
Глава 4
Какое-то время мы с Сашкой молчали и обменивались весьма красноречивыми взглядами. Наконец, я первым решил высказаться.
– Я смотрю твои намерения в отношении моей Аяны так и не остыли? А? Брат?
Сашка выпрямился, выпятил грудь, будто демонстрировал мне свою силу, и твердо ответил:
– Да. Я люблю ее и хочу жениться на ней.
– Не стремно ждать шесть лет до развода? Ходить вокруг да около, облизываться, ревновать? – подначил я младшего брата, все еще надеясь его образумить. Я ведь понимал, насколько некстати это наше соперничество, и ревность, и ссоры. Прямо проклятье какое-то над нашим семейством. Отец сражался с Этельбером на смерть, и там тоже была замешана Америка, а еще мама, которую оба любили. И вот – на же тебе! – история повторяется. Опять все в кучу: роскошная женщина, которой нет желанней во всем мире, я, и мой брат, одержимые, как мартовские коты, гон Кохгана, что в сто крат обостряет эмоции, и даже Америка тут как тут.
Я еще надеялся, что Сашка подумает и решит, что куда проще найти свободную красивую девушку. Он видный, интересный, влиятельный мужчина. Да на него же многие красотки заглядываются! Фрейлины Шахраз просто млеют, смотрят на брата из-под ресниц, кокетничают, пытаются вызвать интерес. Свет клином на Аяне ведь не сошелся!
Сашка думал, смотрел на меня исподлобья и вдруг выдал такое, что я аж опешил и все желание мирно урегулировать наш спор пропало напрочь, как небывало.
– Есть еще экстренный развод, если ты не помнишь, Тарлан. И его можно затребовать перед войной. Если женщина не очень уверена, что любимый мужчина вернется: целым, невредимым, здоровым и сможет быстро ей сделать детей… она имеет полное право перед войной просить о разводе. Ты забыл об этом, Тарлан?
У меня аж кровь закипела. Вот, засранец! Ведь даже войну решил обернуть в свою пользу! Если и Аяна об этом узнает, конечно же, она попросит императора о разводе. А отец? Что он решит в таком случае? Он уже отдал Аяну Сашке для обучения езде на драконе. Может и здесь уступит? В назидание мне, в наказание, чтобы жизнь медом не казалась!
А тут еще проклятое вчерашнее утро! Когда я набросился на Аяну со всей силой своей нерастраченной страсти и практически вынудил меня приласкать. Да, именно вынудил! Прямо заставил! У нее вообще выхода не было. Либо так, либо полноценный акт страсти.