Развод с незнакомцем

Кускова Алина

– Какая радость! Какое счастье! Какая удача! – вопил он и прыгал рядом. – Я приглашаю вас на съемки передачи «Тупики Вселенной». Если вы не умеете общаться, за вас будут все говорить. Вам нужно будет только открывать рот. Какой типаж! Как колоритно вы смотрелись в автобусном окне! Ах, да, извините, что сразу не представился. Главный редактор телевидения «Происк» Тамерлан Табуреткин.

Василий Иванович взял визитку, протянутую незнакомцем, кивнул и отправился дальше. Благо до дома дочери оставалось несколько шагов. Но и они дались ему с трудом. Сначала на дорожку, проторенную между

кустами такими же бедолагами, как и Василий Иванович, выскочила черная кошка. Она села и стала презрительно облизывать себе лапу. Всем своим видом она говорила: ну что ты со мной сделаешь? Обойдешь? А ну, рискни! Обойти черную кошку не было никакой возможности, кругом густо росли многолетние кусты. Василий Иванович цыкнул на строптивое животное, и только тогда оно припустилось удирать поперек дорожки. Ну, не ждать же в самом деле, когда кто-нибудь перейдет эту воображаемую кошачью черту? Василий Иванович плюнул через плечо и прошел сам. В приметы он старался не верить.

Но одна из них – если встретишь кошку, жди и ее хозяйку, – все же сбылась. Вслед за кошкой дорогу ему перебежала соседка дочери.

– Ваша Светлана, – брызгала слюной пенсионерка, – совсем обнаглела! Она отказывается мыть лестничную клетку, громко включает музыку после одиннадцати вечера и лузгает на балконе семечки!

– Что?! – переспросил соседку Василий Иванович, повернувшись к ней лицом.

– А! – заорала та и проторила в непролазных кустах еще одну дорожку.

Василий Иванович махнул рукой и пошел к дочери.

– Ну, что тут у вас? – поинтересовался он, когда Светлана открыла дверь.

– Папа! Он меня не любит! – заявила дочь и бросилась к отцу на шею.

Степанцовы привыкли к подобным заявлениям дочери и всячески старались показать, что они, мать с отцом и братом, искренне ее любят. То же и так же безрезультатно старался доказать и ее гражданский муж Николай.

– Ну, и что на этот раз? – спросил Василий Иванович, глядя на зятя, виновато жавшегося в угол.

– Он меня не любит! Он не хочет на мне жениться!

– Ты не хочешь? – переспросил Николая отец.

Тот отрицательно мотнул головой.

– Так да или нет? – не понял Степанцов-старший.

– Да нет, – замахал руками, как ветряная мельница, Николай, которому не хватало слов для оправдания своей вины, – в принципе я согласен. Но в частности – нет!

– Подробнее, – вздохнул Василий Иванович и прошел в комнату.

Пока тот рассказывал, насколько он любит его дочь, отец с тревогой разглядывал раскрытый на кровати чемодан с брошенными туда женскими вещичками. Светлана серьезно решила уходить от Николая. Вот это да, подумал Степанцов-старший, уже собрала свои вещи! Вдруг ему на глаза среди женского барахла попалась одна-единственная майка, разрисованная пальмами и обезьянами. Василий Иванович подошел к чемодану, выудил оттуда майку и поинтересовался:

– Чья?

– Моя, – сразу ответил Николай, – но не в этом дело. Дело в том…

– А почему она лежит среди Светкиного барахла?

– Да нет, почему же, барахло не только Светкино, но и мое. Так слушайте, дело в том…

– Да где тут твое? – искренне удивился Василий Иванович и стал перебирать шмотье. – Светкино, Светкина, Светкин… А, это твои! – Он выудил длинные шорты такой же расцветки – на пальмах обезьяны строили рожицы.

– Папа, что с тобой?! – всплеснула руками дочь, разглядев наконец зеленый окрас его лица.

– Что с тобой, дочь? – переадресовал вопрос Степанцов-старший. – Все эти шмотки – твои! А где его? Эти подштанники с рубахой? И все?!

– Сельпо, – возмутилась дочь, – ничего не понимаешь. Это последний писк!

– Но ты-то пищишь раз в двадцать больше.

– На то я и женщина! – возмутилась Светлана и захлопнула чемодан.

– Слушай, Николай, когда она это все успела накупить? Я бы на твоем месте, честное слово, на такой бы не женился! По миру пустит.

– В том-то и дело, – обрадовался Николай, но снова ничего не успел объяснить. – А что у вас с лицом?

– Так, аллергия на жизнь, сынок. На дочь мою, – он повысил голос, – аллергия. Мать с температурой слегла, а я сюда бежать. Думал, беда какая случилась.

– Случилась, да, случилась, – повторила Светлана, – он отказывается на мне жениться!

– Я не отказываюсь, – возмутился Николай, – но не хочу этого делать на Бермудских островах среди кораблей-призраков.

– Ты такой, такой приземленный! В тебе нет ни капли романтики!

Василий Иванович откинулся в кресле и ухмыльнулся. Когда-то, в далекой молодости, так же говорила его жена. Она хотела венчаться, а он был коммунистом.

– Скушай, папа, персик, – предложила дочь, отвернувшись от мужа и принципиально ничего ему не предлагая.

В это время в дверь позвонили. Николай пошел открывать. Стойкий запах французских духов и водки влетел одновременно с двумя дебелыми зайчихами. Не успел Николай и рта раскрыть, как те распахнули отороченные кроличьим мехом халатики, под которыми оказались загорелые тела в кружевном белье.

– Это тебя нужно поздравить, карапуз? – Одна из зайчих прижала Николая к стене и наманикюренным пальчиком поддела резинку его растянутых спортивных штанов.

Николай обмяк и решил не сопротивляться. Но, скосив затуманившиеся глаза в сторону двери, он увидел стоящих там тестя и жену.

– А что? – Зайчихи запахнулись при виде Степанцова-старшего, вероятно, принимая зелень его лица за злость. – Мы ничего. Ошибочка вышла. Ваша квартира пятая?

– Двадцать пятая! – рассердился Василий Иванович на бесцеремонность девиц, и его зеленое лицо приобрело серо-буро-малиновый оттенок оттого, что покраснело.

– Как ты мог, – вопрошала Светлана, – заказать в мой дом плейбоек? Ты решил тайком от меня провести мальчишник? Значит, ты все-таки согласен зарегистрировать наш брак!

– Ничего я не согласен, – заявил Николай и взял с тарелки самый большой и спелый персик.

– Подожди, – не понял Василий Иванович, подливая себе в рюмку сливовую наливку, – полчаса назад ты соглашался.

– Да, – сварливо ответил Николай, – я соглашался. Но, заметьте, не на Бермудские острова! Не на корабли-призраки! Не на пиратов и морских разбойников!

– Сельпо! Это одно и то же, – хмыкнула Светлана.

– Да, я передумал. Ты, твой отец совершенно прав, пустишь меня по миру.