Развод. Не бывшие
Шрифт:
Хрен его знает, это его медицинские умозаключения, вычитанные в книжке данные или же пиздеж, потому что правды он не знает. Но я верю. Верю, что он говорит. А кому еще верить, когда все твое прошлое — несколько всплывших картинок? Не самых радужных. Из детства, подросткового возраста, взрослого. Из последнего очень мало. Там я один. Непонятно, то ли еще, то ли уже не женат. За время, проведенное в больнице, я так изменился, что не могу понять, в каком временном промежутке я тогда находился.
— Вы идете на поправку, — убеждает меня доктор и спешит ретироваться.
В последнюю нашу встречу я задал ему неудобный вопрос —
В этот раз я его не останавливаю, позволяю уйти. А сам сажусь на кровати и пытаюсь понять, что меня так сильно задело. То, что моя бывшая жена ко мне больше не приходит, или то, что ко мне вообще никто не приходит.
Она сказала, у меня есть друзья. Только, блядь, где они? Где эти ебучие друзья, когда я тут лежу и пытаюсь вспомнить хоть кого-то из них? Вдруг, если бы они пришли, мне бы удалось вспомнить хоть кого-то?
За неимением других занятий достаю телефон и продолжаю вбивать свое имя в поисковую строку. Удивительно, но воспоминание, как пользоваться интернетом, очень быстро ко мне вернулось. Видимо, кто-то там свыше решил, что раз в реальности друзья ко мне не идут, то я хотя бы виртуально должен на них посмотреть. Правда, многочисленные найденные снимки ни о чем совершенно мне не говорят. Что я должен по ним понять? Кто друг, а кто партнер, а кто вообще, возможно, замешан в покушении на мою бывшую жену?
Нет, все же… меня цепляет именно то, что она не приходит. Два дня прошло. А она как ушла после нашей первой встречи, так и не приезжает.
И самое херовое, что я не знаю, то ли она давно начала новую жизнь с другим мужчиной, то ли просто настолько я ей нагадил, что даже спасение жизни стало неважным. Но мне хотелось бы, чтобы она пришла. Может, потому что она единственная, кто знает о моем состоянии — по крайней мере, мне хочется так думать, что остальные просто не знают, поэтому не бросились в больницу. А может, потому что я, черт возьми, не смирился с нашим разводом. Мне почему-то так кажется. Как-то иначе объяснить то, что я чувствую, не могу. Но мне сдается, не хотел я разводиться и любил ее.
Новая вспышка боли уже привычно настигает ближе к полуночи. Медсестра приходит быстро, делает укол. Отхожу я какое-то время, на этот раз почему-то дольше, чем обычно. Следом за болью приходят новые воспоминания. Из невеселого, мрачного детства, из юности и студенчества. И впервые в этих воспоминаниях я вижу Ясмин. Отчетливо и ясно. Практически такую, какой видел ее здесь, в палате, она ни капли не изменилась, хотя я уверен, что прошел не один год.
Я вспоминаю очень многое. Что-то пазлами соединяю вместе и вырисовываю четкую картину. С наступлением утра становится еще легче. Я вспоминаю все свое детство и юность, кое-что из студенческих лет и взрослых. Но почему-то в воспоминаниях по-прежнему нет лиц детей, хотя я отчетливо знаю, что они у меня есть.
Когда врач заходит на обследование, хочется попросить у него каких-то таблеток для мозга. Чтобы выпить — и вернулись все воспоминания, чтобы понять причину некоторых своих поступков. Но я отчетливо знаю, что таких таблеток нет, поэтому отвечаю
У меня есть ее номер. Я могу ей позвонить, но каждый раз, когда жму на кнопку вызова, тут же сбрасываю. Потому что не знаю, что скажу. Попрошу приехать? По какой причине? Если у нее новая, другая жизнь, то мне в ней нет места. И вряд ли она будет его искать только потому, что я потерял память. Да и не нужно мне, чтобы женщина жила со мной из жалости, до такого я еще не опустился.
Чтобы не терять время зря, поднимаюсь с кровати. Мне уже можно. Грудь, конечно, болит, но я все равно иду в туалет, умываюсь, с сожалением отмечаю, что не могу принять полноценный душ, и возвращаюсь в палату. Сегодня в планах — спуститься вниз и погулять на улице, но как только я справляюсь с одеждой, дверь палаты распахивается, и на пороге появляется Ясмин. У нее на руках улыбающаяся девочка, а в ногах два взросленьких парня.
Мои дети. Он привела ко мне моих детей.
Глава 55
Ясмин
— Ну что же вы так! — восклицаю, пытаясь организовать мальчиков, которые липнут к отцу, совершенно ни о чем не заботясь.
Он их не узнал. Я вижу это по его слегка ошалелому лицу, но надо отдать ему должное, обнимает пацанов, как своих.
Господи!
Они и есть свои! И есть!
Просто он их не помнит, и это, наверное, другое.
Надя к Динару как-то не спешит, но она и не успела особо привыкнуть. Не плакала у него на руках и не боялась, но и особого энтузиазма не проявляла, но она так со всеми. Слегка отстраненная, не настроенная на постоянные игры.
Я съеживаюсь вся, когда Динар смотрит на меня. По одному взгляду понимаю — вспомнил. Не все, но достаточно для того, чтобы так смотреть. Я закусываю губу. Делаю вид, что очень занята Надей. На деле же отчего-то волнуюсь. Вообще не знаю, чего от него ожидать. Он… словно другой человек теперь.
Хотя отчасти так, наверное, и есть. Он другой, потому что в нем нет всех воспоминаний, и я никак не могу на это повлиять.
— Ну привет, — улыбается детям. — Рассказывайте, как жизнь?
Мальчики начинают вещать о том, что произошло за последние дни, наперебой. Странно, но о том вечере со стрельбой они не помнят. Психолог сказала, что это защитная реакция, барьер, они вытеснили эти воспоминания, не задумавшись, и вполне себе счастливо существуют дальше. Жаль, что у меня так не получилось. Я бы тоже вытеснила. И те воспоминания, и все, что произошло за последние несколько дней.
Честное слово — все бы забыла. И то, как некогда верные партнеры отца пытаются растащить его компанию. И то, как мне угрожали. И то, как пытались защитить. Совершенно незнакомые мне люди, но знакомые, оказывается, Динару. Некий Дмитрий Левицкий сказал, что поможет и отстоит. В свое время Динар ему якобы помог, так что он в долгу, но проверить это я теперь не могу. Даже не знаю, у кого спросить.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем повисает пауза. Ребята устали говорить и явно хотят бегать, а Надя трет глаза, потому что хочет спать. Я не знаю, как сказать, что нам пора, но пока тщательно подбираю слова, Динар сам прощается с детьми. Говорит, ему пора на процедуры, хотя сдается мне, что никаких процедур у него на самом деле нет.