Развратные Тайны
Шрифт:
Ник медленно подошёл и убрал локон ей за ухо.
— Я не буду извиняться, что мои усилия принесли плоды. Но прошу прощения, что причинил тебе боль.
— Если тебе было так легко оставить пост Альфы, ты мог сделать это ещё тогда. Значит, во всём этом кроется что-то большее. — В выражении лица Ника промелькнула эмоция, которую Шайя не узнала. — Есть же что-то большее, да?
Бывали времена, как сейчас, когда Ник желал, чтобы его пара не была столь проницательна.
— Присядь, — нежно произнёс он, указав на диван. Не нарушая её личного пространства, Ник сел рядом
Застигнутая врасплох таким откровением, Шайя распахнула глаза:
— Пять? Но… почему твой волк проявился так рано?
— Произошла автомобильная авария. В неё попали я и мои родители. Отец умер мгновенно. Мама потеряла сознание, но кто-то из проезжавшей мимо машины остановился и вытащил её. А машину объяло пламя. Меня зажало ремнём безопасности, и я не мог выбраться. Мой волк запаниковал, как и я. Но я сильно ударился головой — всё было мутным, мои конечности стали вялыми — поэтому не мог оказать ему сопротивление, как сделал бы в другой ситуации. Поэтому волк вырвался из-под контроля в попытке меня защитить. Он вырвался из-под ремня и выскочил через дверь со стороны матери, проскочив сквозь пламя. С тех пор он боится огня.
Слишком шокированная, чтобы говорить, Шайя просто смотрела на Ника. По взгляду она поняла, что он вернулся туда, снова видел вокруг пламя. Желая, чтобы он вернулся в настоящее, она произнесла:
— Ник?
Он резко перевёл на неё взгляд.
— Ты же слышала уже о тех, чьи звери слишком рано выбираются из-под контроля?
Шайя кивнула.
— Большего не знаю. Слышала, что такое может происходить.
— Знаешь, что происходит с ними после?
От жёсткого тона по позвоночнику Шайи побежали мурашки.
— Что?
— Целители толком понять не могут, почему такое происходит, но считают, всё из-за того, что телу и разуму пришлось пойти на изменения, к которым они в столь раннем возрасте совсем не были готовы. Это вызвало нарушение функций, которое позднее переросло в ещё более худшую стадию. Когда мы с тобой познакомились, я проходил сеансы излечения, которые помогали. Но у меня был страх, что улучшения лишь временные. Мне не хотелось, чтобы ты была моей сиделкой. Несправедливо предъявить на тебя права, оставить метку и «похоронить» с тем, о ком придётся заботиться до конца дней — с пациентом, а не второй половинкой.
В голове Шайи как будто прозвучал щелчок и всё, что было сделано и сказано с момента их с Ником первой встречи встало на свои места. Она наконец-то всё поняла. Но…
— Ник, ты чёртов идиот. — Не было гнева или какого-то оскорбления, лишь чистая и полнейшая усталость. — Какого чёрта ты не рассказал мне обо всём этом с самого начала?
— Тогда ты бы просто застряла со мной.
— А если бы была обратная ситуация, ты бы поступил иначе? Не смей говорить, что это не одно и то же! Это не так! Ты должен был мне рассказать! Должен был дать возможность выбрать остаться с тобой, остаться ради тебя!
— Когда мы познакомились, и я понял, что не могу сделать тебя
— Всё равно ты должен был мне рассказать! Почему, ради всего святого, ты не упомянул мне об этом три недели назад?
Шайя вела себя с ним как законченная стерва, в то время как Ник пытался не пометить её, оградить от своих проблем.
— Я не хотел шанса из жалости. Хотел его заслужить.
Ох уж эти доминантные самцы и их гордость.
— Всё равно ты не должен был это от меня скрывать.
— А у тебя нет секретов? Шай, не думай, что я не знаю, что ты тоже что-то от меня скрываешь. У тебя огромная проблема с одиночеством. Я не давил на тебя по этому поводу, потому что считал, что не имею на это права, ведь сам не без греха. Но сейчас скажу, что было бы справедливо, чтобы ты мне рассказала.
— Мне не хочется об этом разговаривать.
Эти слова возмутили Ника.
— Мне не хотелось рассказывать о том, что произошло в тот день в лесу… но я рассказал, когда ты спросила.
Ладно. Справедливо.
— У меня была близняшка, — спустя долгую паузу произнесла Шайя. — Моя копия. Сестра Мика… Она умерла в утробе.
Ник закрыл глаза и выругался. Взял ладонь Шайи в свои.
— Детка, мне жаль.
— Даже до рождения у нас была с ней связь. Возможно, это звучит мелодраматично и невероятно. Но это нельзя отрицать, как и то, что младенцы в утробе слышат голоса родителей и успокаиваются. У нас с Микой несколько месяцев была эта связь. Я росла и эта «пустота» ощущалась всегда. Ощущалось это одиночество. — Шайя улыбнулась воспоминаниям. — Когда я была маленькой, то представляла Тарин своей близняшкой.
От образа маленькой версии Шайи, которая ощущает себя пустой и потерянной, которой приходится воображать, что подружка — эта её сестра, у Ника защемило сердце.
— Готов поспорить, что Тарин нравилась эта игра.
Улыбка Шайи стала шире.
— Да, ведь у Тарин не было братьев и сестёр, так что нас такая маленькая фантазия вполне устраивала. — Когда она продолжила, улыбка пропала. — Но, быть может, я бы перенесла всё лучше, если бы не случилось кое-что, когда мне было четыре.
Нику было сложно сохранить тон спокойным, когда внутри всё клокотало от гнева от мысли, что кто-то причинил Шайе боль.
— Шай, что произошло?
— Первые четыре года своей жизни я прожила с родителями не на территории стаи. Альфе — отцу Тарин, Лэнсу — не нравилось то, что мама сошлась с человеком, даже несмотря на то, что мой отец был её истинным. Поэтому мы жили в доме неподалёку. Понимаешь, мой отец был моряком. Его частенько и подолгу не было дома. Мама не очень хорошо с этим справлялась… не то чтобы я винила её за это. Должно быть, ей было действительно сложно. Каждые выходные она с друзьями ходила в клубы и бары. Ей приходилось оставлять меня одну дома, даже когда я была совсем маленькой.