Разящий клинок
Шрифт:
Король организовал ремонтные работы, перебросив к дамбе повозки, лошадей и всех крепких мужчин королевства. Единственная подходящая каменоломня находилась в лиге от берега. И потом, каменные блоки можно было укладывать на место только в отлив, а в округе не было удобного спуска к воде, годившегося для тяжело груженных телег. Если Рэп не знал этого ранее, то теперь убедился: он просто не способен стоять в стороне, обрекая столицу на голод… И все же пока теплилась надежда, что горожане справятся собственными силами, он придерживал волшебство при себе. В конце концов, оно ему так и не понадобилось, но Рэп так же страдал от перенапряжения, от мозолей, раздробленных пальцев и искривленных спин, как если бы все они принадлежали ему самому.
Тем временем королева руководила рейсами рыболовных суденышек к берегу и обратно – так было решено попробовать вывезти урожай с поля. Тоже малоприятное дело: женщины по пояс заходили в ледяную воду, нагружая лодки. Многие былые правители Краснегара пробовали устроить причал напротив острова – затем лишь, чтобы увидеть, как его ломают коварные зимние льды. Маленькая флотилия лодчонок еще могла справиться с перевозкой провизии, но переправить стада в теплые стойла была не в состоянии.
Зима пришла сравнительно поздно, так что королю с королевой удалось задуманное за считанные часы до настоящих морозов. Северное небо оделось свинцом, когда драгоценный скот и табуны лошадей возвращались домой по только что отстроенной дамбе. За ними громыхали повозки, а следом шагали вымотанные люди. Краснегар захлопнул двери перед самым носом зимы – и снег выпал еще до нового прилива. Придется потуже затянуть пояса, но, как обещали накладные королевских амбаров, никто не умрет с голоду.
Пожалуй, еще никогда на город не выпадало столько испытаний. Повсюду мужья возвращались к женам и родители – к детям. Ветер завывал в черепице крыш и звенел оконными стеклами, но за ними поднимался пар от горячих ванн и от котелков с похлебкой. Повсюду возникали импровизированные праздники с песнями и танцами. В тавернах етуны наперебой вызывали друг друга на поединки, вдруг вспомнив о давнишних обидах. Импы вернулись к обычным занятиям – к любви, к делам да и просто к дружеским беседам у горящих печей.
Королевский замок не был исключением. Давно Инос не удавалось собрать вместе всю семью. В безопасном тепле личных, покоев они с Рэпом обняли детей: Холи вспомнил отца, минутку поразмыслив. Младшему было уже десять месяцев; пухленький, неунывающий мальчуган совершенно очевидно был королевским отпрыском – имп с волосами цвета меда и с крошечным носом фавна. Девятилетняя Ив явно взялась покровительствовать малышу. Гэту и Кейди скоро будет четырнадцать… Как бежит время! Сегодня Инос заметила несколько седых волосков в темной шевелюре Рэпа, – и они были в диковинку. Она даже не хотела думать о лжи, которую неизменно показывало ей зеркало…
Сидя в двух больших креслах в окружении детей, король и королева обменивались усталыми улыбками. «Позже, – говорили его глаза. – Я люблю тебя». Она посылала обратно такие же сигналы. В большом очаге потрескивали угли, вспыхивая с новой силой всякий раз, как порывы ветра врывались в дымоход. По стенам танцевали тени от свечей; жизнь казалась сказочно, не правдоподобно хороша.
– На сей раз мы едва успели, – слабо вымолвил Рэп, на коленях у которого устроились обе дочери. Он говорил это уже несколько раз.
– Но все ведь в порядке? – Инос баюкала Холи.
– О, пищи хватит на всех. Топливо придется поберечь.
– Но мы ведь не отменим Большие Танцы в честь сбора урожая? – с подозрением в голосе спросила Кейди.
– Ни в коем случае! – ответила Инос. – В этом году праздник будет даже пышнее обычного. Завтра же начнем его организовывать.
– Нет! – заявил Рэп, усмехаясь под ее удивленным взглядом. – Завтра мы устроим маленький семейный праздник. Дети могут просить у родителей все, чего захотят. Что бы вам хотелось? Глаза Кейди вспыхнули.
– Дорогой папа, я хочу скрестить с тобой рапиры! Рэп повернул голову, чтобы оказаться с дочерью нос к носу:
– Ладно, но мне не нравится кровожадный блеск твоих глазенок!
Вовсе не уязвленная, она все же надула губы. Значит, она воображает, будто сумеет обставить собственного отца?
Губы Гэта тронула слабая улыбка. Сам он сидел на стуле у камина – мужчине не пристало искать утешения в родительских объятиях.
Ив хотела, чтобы ей помогли построить домик для куклы.
– А ты, Гэт? – спросил Рэп.
Задумчивые серые глаза Гэта потемнели. В нерешительности он пробежался пальцами в золотых локонах.
– Ты обещал просмотреть со мной книги с описаниями солдатской униформы.
– Действительно обещал, – нахмурился Рэп. Инос послала ему насмешливый взгляд – код просьбы «Объясни!» был знаком обоим супругам. Она чувствовала за этим что-то поважнее кукольного дома, и реакция Рэпа подтвердила ее догадку.
– Сразу, как мы с Гэтом перебрались через…
– В самый первый день, – добавил Гэт.
– Да. Ему было видение на пляже: он видел солдата.
Вскочив, Гэт забалансировал на одной ноге, подняв руку и отставив вторую ногу назад:
– Вот так! Всего минуту. И потом он снова пропал…
Безмятежность Инос куда-то испарилась. Почему Рэп не говорил ей? Потому что они редко виделись, конечно. Тогда почему же Гэт сам не рассказал? Но она даже Гэта видела не слишком часто.
– Солдаты редко танцуют в балете. И часто посещало тебя такое видение?
– Нет, всего один раз. – Гэт снова присел, не сводя с матери странного взгляда. – То был имперский солдат! Папа говорил, у нас где-то есть книги о легионах.
– Ты разглядел какие-нибудь знаки отличия?
– Кажется, да. На груди, поверх панциря. Звезда с четырьмя лучами.
– Такие звезды носят все импы! – фыркнула Кейди. – Это знак Империи. Должно быть, ты просто уснул на пляже.
– И круг из золотых листьев…
– Каких листьев? – резко переспросила Инос. – Лавровых листьев? Фиговых?..
– Ты знаешь! – сказал Гэт, вдруг разволновавшись, и уперся ей в лицо тяжелым взглядом.
Листья? Инос копалась в полузабытых воспоминаниях о Кинвэйле.