Разыскания в области русской литературы XX века. От fin de si?cle до Вознесенского. Том 2: За пределами символизма
Шрифт:
Экземпляр происходит из собрания К.А. Шимкевича, был продан за 100.000 руб.
2) Книга «Taten des grossen Alexander» (M"unchen, 1910) с инскриптом: «Нежно любимому Всеволоду М. Кузмин. 1911». Продана за 75.000 рублей.
3) «Третья книга рассказов» с инскриптом: «Эмилю Семеновичу Гефтер на память о первом моем посещении с пожеланием, чтобы он не смущался модным положением литературы, жил и писал бодро, свободно и от души, надеясь на более тесное знакомство М. Кузмин 6 октября 1923» 40 . Продана за 55.000 рублей.
40
С Э.С. Гефтером (1896–1955) Кузмин встречался в конце сентября и начале октября 1923 г. В каталоге указано, что на книге есть еще дарственная надпись 1933 года (ни автор, ни адресат не названы).
4) «Вожатый» с инскриптом: «Дорогому Алексею Ивановичу с искренней и нежной привязанностью М. Кузмин. 1919. Октябрь» 41 . Продан за 100.000 рублей.
5) «Зеленый соловей» (Пг., 1915) с автографом: «Дорогому Всеволоду Валерьяновичу Курдюмову искренне его
6) «Антракт в овраге» (Пг., 1916) с инскриптом: «Якову Львовичу Сакер искренне преданный М. Кузмин» 43 . Продан за 55.000 рублей.
41
Мы предполагаем (это предположение отражено и в тексте каталожного описания), что адресатом дарственной надписи был довольно известный сразу после революции книжный деятель А.И. Имнаишвили (встречаются также и другие написания его фамилии).
42
Книга сплетена с первым изданием романа «Плавающие путешествующие».
43
Я.Л. Сакер (1839–1918) – соредактор журнала «Северные записки», дядя Л.И. Каннегисера.
7) «Девственный Виктор» (Пг., 1918) с инскриптом: «Мстиславу Яковлевичу Лукину на добрую память <с> искренним уважением его» 44 . Продан за 28.000 рублей.
8) «Форель разбивает лед» с инскриптом: «Евгению Юрьевичу Геркену, милому коллеге в поэзии, любви и жизни искренне-дружный к нему М. Кузмин. Март 1929». Продана за 90.000 рублей.
В Firestone Library Принстонского университета автору попалась в руки книга Кузмина с инскриптом, хотя и совсем иного рода, чем описанные ранее. Она скорее относится к разряду материалов для «читательской истории литературы», поскольку свидетельствует о том, как воспринимались произведения Кузмина его сочувственными читателями, прошедшими долгий жизненный путь, сопряженный с различными перипетиями. Вот собственно публикация инскрипта. Он сделан на авантитуле берлинского (1923) издания сборника «Сети»:
44
М.Я. Лукин – сотрудник издательства М. и С. Сабашниковых; некоторые письма Кузмина в издательство обращены к нему лично. На третьей странице обложки карандашом написано (имеется в виду, конечно, название книги, а не адресат автографа): «Потерял девственность после встречи с автором».
Об авторе надписи известно немного. Вот краткая его автобиографическая справка, к которой, кажется, восходят все общие биографические сведения о нем:
«Корона Александр Акимович (Сандро).
Уроженец Грузии – Тифлиса. Книга песен – «Лампа Аладдина» была издана в «серебряном веке» русской поэзии, в 1915 г. в Петрограде. Вторая книга написана в странствованиях по лицу земли – Турция, Италия, Франция, Америка – и пока не издана. В сборник зарубежных поэтов входит несколько стихотворений из этой книги, подготовленной к печати.
Как композитор Сандро Корона известен романсами на лирику А. Пушкина, А. Блока и М. Кузмина, а также музыкой для американского театра» 45 .
45
Содружество: Из современной поэзии Русского Зарубежья. Вашингтон, 1966. С. 528.
Названную здесь первую книгу стихов (на самом деле она была издана не в 1915, а в 1914 году) заметил Н. Гумилев, отрецензировавший, хотя и не слишком сочувственно, ее в «Аполлоне», подметив влияние М. Кузмина 46 . Потом эта рецензия аккуратно перепечатывалась во всех новейших изданиях «Писем о русской поэзии». Кое-что известно о тифлисском периоде его жизни, уже после революции. Так, описывая вечер в театре-студии «Ладья аргонавтов», поэт Юрий Деген говорил: «Это был бенефис известного Тифлису молодого поэта и композитора Сандро Короны, ревностного работника ”Ладьи”. Программа вечера, за исключением последнего номера (балета) была составлена из произведений бенефецианта. Весь этот вечер, не будь некоторой некультурности публики, производил впечатление вполне столичное, как в смысле качества произведений, шедших на сцене, превосходных декораций Кирилла Зданевича и подбора исполнителей, так и в смысле общего настроения, царившего весь вечер в ”Ладье”» 47 . Упомянутый балет вполне мог быть поставленным в той же «Ладье аргонавтов» кузминским – «Два пастуха и нимфа в хижине». Таким образом, даже из того малого, что мы знаем об авторе надписи, очевидно, что имя и стихи Кузмина были для него отнюдь не безразличны. Умер поэт и композитор Сандро Корона в 1967 году.
46
Аполлон. 1915. № 10. С. 49–50.
47
Ю. Д. В «Ладье аргонавтов» // Тифлисский листок. 1918. 10 декабря, № 226. Цит. по: Никольская Т. Фантастический город: Русская культурная жизнь в Тбилиси (1917– 1921). М., 2000. С. 14.
В
ПИСЬМА В.М. ЖИРМУНСКОГО К М.А. КУЗМИНУ 1917–1931
В.М. Жирмунский был поклонником таланта М.А. Кузмина, и не стеснялся в этом признаваться. Уже в статье 1916 года «Преодолевшие символизм» он заявлял: «Кузмин – один из самых больших поэтов наших дней» 48 , и почти одновременно с этим опубликовал статью о Кузмине 49 , в 1920 г. открывал своим докладом вечер Кузмина в петроградском Доме литераторов 24 мая, в конце этого года напечатал статью «Поэзия Кузмина» 50 , в качестве одного из руководителей словесного разряда Государственного института истории искусств принимал участие в организации последнего публичного вечера Кузмина 10 марта 1928 г. 51 Не раз он писал о Кузмине в различных своих работах 1920-х годов 52 .
48
Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977. С. 107. Впервые – Русская мысль. 1916. Кн. XII. С. 27 2-й пагинации.
49
Биржевые ведомости. 1916. 11 ноября, утр. вып. № 15917.
50
Жизнь искусства. 1920. 7 октября. № 576.
51
См.: Богомолов Николай, Малмстад Джон. Михаил Кузмин: Искусство, жизнь, эпоха. СПб., 2007. С. 448.
52
Помимо своевременно опубликованных, см. также: Жирмунский В.М. Метафора в поэтике русских символистов / Публ. В.В. Жирмунской-Аствацатуровой; примеч. В.В. Жирмунской-Аствацатуровой и Е.Ю. Светликовой // Новое литературное обозрение. 1999. № 35. С. 222–249.
Кузмин же относился к нему, как кажется, без особенной симпатии. В его дневнике до 1915 года имя Жирмунского не встречается ни разу, в готовящемся сейчас к печати дневнике 1917–1922 годов – очень редко, и чаще всего в каких-то контекстах или нейтральных или даже несколько уничижительных, как в записи от 23 декабря 1922 года: «…гугнит вроде Жирмунского». Никаких конкретных фактов, относящихся к их знакомству, там обнаружить не удается, равно как и в дневнике 1934 года, где фиксируются лишь два телефонных разговора, явно деловых. Деловые контакты такого рода, прежде всего связанные с публикациями в издательства «Academia», явно были многочисленными, так что Жирмунский даже попал в число персонажей шуточных стихов Кузмина 53 . Публикуемые письма позволяют сделать некоторые дополнения к слабо сохранившейся канве отношений двух людей, преимущественно со стороны Жирмунского. Письма очевидно разделяются на две части – первые пять писем и два оставшихся.
53
См.: Шуточные стихи М.А. Кузмина с комментарием современницы / Подг. текста и примеч. Н.И. Крайневой и Н.А. Богомолова; вступ. заметка Н.А. Богомолова // Новое литературное обозрение. 1999. № 36. С. 195, 198, 202–203.
Относящиеся к 1917 году посвящены работе Жирмунского над книгой «Валерий Брюсов и наследие Пушкина. Опыт сравнительно-стилистического исследования». В примечаниях к ее перепечатке в томе «Избранных трудов» Жирмунского говорится: «Первая глава настоящей книги была прочитана в виде доклада в “Обществе изучения современной поэзии”, собиравшемся в редакции “Аполлона”, в декабре 1916 года. Вторая глава закончена в феврале 1917 г. Вся работа была прочитана в извлечениях в заседании Пушкинского общества при Петроградском университете в апреле 1917 г.; вторая глава в отдельности, – в собрании методологического кружка на даче проф. А.А. Смирнова в Алуште, летом 1917 г. Осенью 1919 г., в частично переработанном виде, автор читал доклад о Брюсове и Пушкине в Философско-историческом обществе при Саратовском университете, а в декабре 1920 г. – в Московском лингвистическом кружке. В 1922 г. книга вышла отдельным изданием» 54 .
54
Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. С. 381; комментарий этот восходит к примечаниям автора для первого издания книги
К сожалению, у нас нет сведений о первом чтении Жирмунского, но, кажется, позволительно предположить, что именно там они с Кузминым условились о не состоявшейся тогда встрече, о которой идет речь в первой записке. Судя по письму К.В. Мочульского от 31 декабря 1916 г., в котором он подробно разбирает текст Жирмунского 55 , уже тогда, в декабре 1916 г. первая глава будущей книги, «Эротические баллады из сборника “Риму и миру”», вполне приобрела свои основные очертания. И это делает возможным допущение, что там уже существовала и фраза: «Возможность и необходимость в иных случаях избегать чрезмерно неожиданных и богатых рифм прекрасно доказали из современных поэтов Сологуб, Блок и Кузмин» 56 .
55
Письма К.В. Мочульского к В.М. Жирмунскому / Вст. ст., публ. и примеч. А.В. Лаврова // Новое литературное обозрение. 1999. № 35. С. 176–178.
56
Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. С. 169.