Re: Перерождение задрота любящего жанр стратегии! Том 3
Шрифт:
А может ну её на хрен, эту Энегву, отдать её Визирию на растерзание, пусть делает с ней всё что хочет, главное что бы об сказанном сейчас, здесь, никто больше не узнал. Хотя нет, поздно, не после этих же слов подарить её потенциальному врагу. Может самому отдать приказ что бы её отравили или прирезали по тихому. Но тогда, как на это отреагирует Августа, ведь кроме нас двоих, и этой эльфийки, ещё… А как же рабы, вернее подопечные Энегвы, наверняка некоторые уже знают обо мне и вскоре, слух что на границе завёлся демон будет у всех на устах!
БЛЯТЬ, что делать…
— Вздор! — Внезапно, вскрикнула Августа, от чего, я подпрыгнув
— Отару помогала громить Августа, когда ты ещё у своего папани в яйцах сидела, и что-то ни о какой искре, я и в помине не слышала, стало быть Август не настоящий сын императора, принц бастард?
— Замолчите, обе! — Вспылив в очередной раз вскочил со стула я, а после, взглянув на схватившуюся за меч сестру печально вздохнул. Только что, та в порыве ярости могла на корню срубить одну из моих проблем, а я сам всё испортил.
Понимая что стала действовать и говорить без моей команды, сестра склонив голову попятилась. Ей было больно слышать подобное обо мне и братьях, коим та служила верой и правдой. Вот же срань…
Глядя на меня со своего места, казавшаяся в споре с сестрой невозмутимая Энегва, наигранно улыбнувшись спросила:
— Мальчик, ты ведь не просто граф, наверняка утаил свой настоящий титул? Неопытный врунишка, я вижу на сколько ты добр, молод, как глядишь на меня, как пытаешься крыть реакцию твоего юного тела. Чувствую что ты действительно хочешь помочь, только не осознаёшь, что для меня всё уже кончено. Твой господин не пощадит меня, душегуб из Нивграда никогда и никого не щадил. Моя память о нашей армии и её расположении стёрта нашими магами, когда и кто прибудет сюда я не знаю, а даже если и знала бы, никогда не сказала своему извечному врагу.
Тяжело вздох, я взглядом указал сестре на двери. На сегодня, с меня достаточно разговоров, тайн, откровений и прочего. До этого момента, я считал её дорогим трофеем, но всё так обернулось, что внезапно, трофей стал якорем, привязанным к моим ногам.
— Извини если обидела тебя правдивыми речами о твоём господине, станет скучно, приходи, думаю нам с тобой есть о чём поговорить… — Едва звучно, обронила мне в след Энегва, так и не получив какого либо ответа.
Глава 4 — Три девицы…
«Ну хоть не король Колдун…» — вспоминая о Князе Погибели, титулом коего наградила меня Энегва, засев в кабинете местного мэра, отправленного лично мною в оплачиваемый отпуск, по стопкам принялся разлаживать отчёты казначейства, местных сборщиков налогов, торговцев, закупавших и продававших по окрестностям разные товары.
О переписи населения, в здешних местах никто отродясь не слышал, и только благодаря местным налоговикам я мог как-то подсчитать число деревень и жителей, находившихся в данном регионе. Как ни странно, здесь, на пограничном участке, где постоянно проходили боестолкновения, налог, взымавшийся с подданных, оказался даже не таким же как в богатой столице, а даже выше. Ни о каком привлечении в свои земли новых жителей, крестьян и прочего тут никто и не помышлял. Местные правители, включая Визирия «обирали своих граждан, пока их не обобрали зорфы», исходя из такой политики, регион превратился в одну большую разрушенную деревню.
Только по предварительным подсчётам, жителей Колда насчитывалось в семь раз меньше чем в Нивграде, хотя Колд считался самым крупным восточным городом-крепостью. Деревень так почти и вовсе не осталось, живя работорговлей, никак не стимулируя промышленность, Колд вытягивал лишь за счёт продажи людей, и одновременной закупки всего необходимого, попутно выпрашивая дотации у столицы, не охотно делившейся своими ресурсами с и без того убыточным регионом.
Лишь только наличие первого наследника Августа на этих землях, как-то вынуждало зажравшийся от роскоши имперский двор, желая подмазаться задабривать восток. Но видимо устав от постоянных «жертв», не видя прямых результатов от принца, ребятки в столице решили сместить Августа. Увы, а может и слава богу, но безуспешно.
Мужчины империи гибли в братоубийственной войне, а я, понимая что все местные парни годные для службы уже и так мобилизованы, думал как занять овдовевшую женскую половину населения. Местные бордели и так ломились от числа зорфских молодых шлюх, по донесениям моих лазутчиков, отправленных во все стороны региона Колда. Слабый пол занимался здесь всем. Лесозаготовка, охота, возделывать немногочисленных полей, ну и конечно же проституция.
За тройку дней, проведённых в этом городе, я множество раз видел, как за пятью-семью караульными из моего личного войска, увязывался целый табор чумазых жриц любви. Были среди них и совсем юные, что повергло меня в самый настоящий ужас…
Стук в дверь, коего я с нетерпением ожидал последние несколько часов, завершил мой рабочий день.
— Войдите. — По солиднее расположившись в кресле, поправив чёлку и убрав со стола всё ненужное, произнёс я.
В дверях показались трое незнакомых мне девушек, все как одна молодые, стройные, фигуристые, в форме служанок и конечно же с недопустимым атрибутом, для тех, кто лично мне их предоставил.
— Трое молодых Зорф, как вы и велели, господин. — Для Гвиния, моё поручение оказалось настоящим вызовом. Долгое время он рассуждал о том, что Зорфы нам враги, что им нет места в человеческом мире и прочее. Живя прошлым старый маг не желал принимать полулюдей как равных. Но и на череду заданных мною, встречных вопросов ответить так же не смог.
«Какого цвета их кровь, что у них внутри, почему они понимают наш язык, и конечно же, самый главный вопрос… Что лучше, два врага, в виде зорфов и эльфов, или один?». Все эти вопросы заданные поочерёдно, загнали старика в ступор, он не понимал, почему «ассимиляцию» пограничной зоны, я решил начать именно со своего персонала, а не с внедрения тех же указав защищавших права зорфов. «Почему не действовать как в Нивграде?» — спрашивал он, «потому» — коротко отвечал я.
Любой другой здешний аристократ мог без зазрения совести, с похмелья зарубить старинного врага, прикрываясь тем, что тот хотел причинить ему вред. У меня же во двое подобное не прокатит. На каждой из пленниц, трёх уже красовалась свежая рабская печать, плюс, в своей первый день со мной, никто из них не будет знать моего настоящего имени и положения.