Реабилитация
Шрифт:
– За…
– …ткнись. Мы пьем, проповедник. Мы просто пьем.
Я выпил из горла виски, запил его пивом. Подождал, пока проповедник не сделает то же самое.
– Повторяем!
Мы повторили.
Принесли закуску. Начали со свиных ребрышек, потом были куриные крылья, которые я ел вместе с костями. Все это молча.
К тому времени виски почти закончилось.
– А теперь, мой друг, что склоняет меня к предательству, я тебя хочу угостить особенным блюдом, – я протянул проповеднику сердце в соусе. – Попробуй.
– Что это?
– Сердце добровольца, что отдал его светлому Богу, – я оценил кусочек, заляпав стол.
– Вкусно! Тебе бы поваром быть! – Луи улыбнулся, показывая, что оценил шутку. Но тут его лицо перекосило, видимо, прочитал системные сообщения. Ник изменился.
Луи, Извративший свет, Дезертир света.
Уровень: 111.
Жизнь: 22 000.
Наложен скрытый неснимаемый дебаф «эманации хаоса», все заклинания жертвы меняются в момент произнесения на иные, случайные. Все эффекты и заклинания, накладываемые на жертву, изменяются на случайные.
– Ты, ты…
– Я! Я очень не люблю, когда меня чат-бот обращает к Свету! Был бы ты нормальным, я бы тебе, может, и поверил. А теперь кушай, это вкусно. Чтобы ты сейчас стал таким вот дезертиром, вчера сошел с ума один человек. Ты его не знаешь, наверное, он был хорошим. Или плохим. Плевать, жри чужое безумие! – я ткнул ему в лицо вилкой, с насаженным на нее куском сердца.
Луи взревел, вскакивая. Он взмахнул булавой, от удара которой я ушел, шагнув назад. Булава разбила стол пополам. Пивная кружка отправилась в полет, разбившись о молниеносно выхваченный щит. Глядя на то, с какой скоростью бывший жрец им работает, и не скажешь, что бандура под семьдесят кило весит.
Сейчас меня будут очень старательно убивать. Опрокидывая по дороге мебель, игроков и сметая на пол посуду (авось навернется), бегу к лестнице. Главное, успеть добраться до комнаты в таверне. Она должна быть защищена от других игроков (в теории). Успел.
Теория оправдалась. Страшно ругаясь, Луи врезался в дверь. С потолка что-то посыпалось.
– Урод! Ты думаешь, что спрятался от меня? – раздались звуки удаляющихся шагов.
– В зеркало посмотри, интеллигентишка! – я подумал и добавил: – Вшивый!
– Божественная сила! – раздался рев откуда-то из коридора.
– Ой, дурак… – только и успел сказать я, отпрыгивая в сторону от двери.
Бабах! Бабах! Бабах! Дзынь! Шмяк! Это, собственно, дверь, стена, стена, окно и звук удара тела о землю. Поспешно накидываю одежду, рассовываю все важное по карманам плаща, подхватив копье, трансформируюсь и вылетаю на улицу. В общем, комнаты не так уж неуязвимы, как могло показаться раньше. Внизу Луи окружали стражники с оружием на изготовку. Тут бывший жрец вскочил и парой ударов раскидал стражей порядка, от удара булавы и щита они разлетались словно кегли.
Урод! Обижает моих стражников!
Я поднялся над крышей таверны. Заложил вираж и, вцепившись лапами в копье, начал падать. Луи почти увернулся от удара, копье прошло по касательной, распоров ему ногу. Мне удар булавы пришелся в грудь, и я отлетел в сторону, принимая человеческий облик. Бывший жрец сделал пару шагов назад, поднял булаву в небо и прокричал: «Исцеление!»
– Команданте! А что это было? – стражник с ошалевшим видом стирал с лица кровь.
– Ну… – я задумчиво разглядывал пару сапог, оставшуюся в центре круга, покрытого кровью. – В нем загорелось пламя революции, но слабая плоть не смогла выдержать его.
– Кого?
– Воодушевления.
– Будет исполнено, команданте! – стражник кинул римское приветствие.
Я зиганул в ответ, подхватил копье, и полетел. Куда? Куда глаза глядят.
На душе было погано.
Глава 22
Я летел все выше и выше, чувствуя, как ветер остужает горячий комок в горле, как уходит ненависть, адресованная себе самому.
Иногда бывает больно. Иногда бывает погано. Объективно говоря, очень часто бывает и хуже. Конечно, если это относится не ко мне. Интересно, а согласно завещанию на могилке выбили то, что я там написал?
Залез в местный интернет, впервые за все время пребывания в игре. Какая-то защита долго, но не слишком уверенно пыталась меня отговорить от выхода в сеть, страшила словами «социокультурный шок» и «острый когнитивный диссонанс», нет, врешь железка. Острый когнитивный диссонанс – это я. Это я сумел впервые за пятьдесят лет найти способ навредить игрокам в реальности. То самое сакральное «вычислить по IP», в исполнении Филина Олега Петровича. Это я убил человека роялем. Это со мной ходит оторванная голова. Я словно последний из Атлантов, который, согласно одной легенде или сказке, выйдя из пещеры в горах Тибета, год бродил по миру и думал, будет ли ему интересно этим миром править или нет. Потом решил, что не очень, и лег еще на пару тысяч лет в спячку. Это я…
Размышления прервала стрела, пробившая горло и позвоночный столб. Я мешком полетел к земле и с неприятным хрустом ударился о землю. Боли уже не было. Тут надо мной навис человек с огромным топором. Эдакий Дед Мороз в стеганке. Мне были видны борода и топор с полукруглым лезвием.
– Летает тут дрянь всякая. Филины не летают днем, да еще на такой высоте, да еще и навстречу солнцу. Сгинь, перевертыш.
И отрубил мне голову.
Я пялился в голубое небо с белыми барашками облаков. На душе было легко-легко. Стонало и ворочалось вправленное, а до этого сильно вывихнутое эго. Чесалась минуту назад перерубленная шея. Плюнув на возможные опасности незнакомого леса, я полез в наконец-то разблокированный интернет с мысленным управлением. Как ни странно, могила моя до сих пор сохранилась. Историческое место. Захоронили урну с прахом, что, в принципе, логично. Так, теперь надпись…
«Как написать хорошую книгу?
Откройте блокнот, напишите хорошую книгу, вы писатель!
Как ощутить себя красавчиком?
Создать проблему, решить проблему – вы красавчик!
Как стать счастливым?
Начать жить, станьте счастливым – вы почти, как я!»
Угу, ящик коньяка, хорошая компания и «а не написать ли нам завещания». Еще лицо нотариуса надо было видеть, мы ведь его на дом пригласили. Вроде бы даже я звонил, говорил совершенно трезвым голосом: «Необходимо заверить завещание, приезжайте скорее, вот оплата выезда, я перевел ее вам на карту». Приехал дяденька в костюме с аккуратной бородкой и, мать моя женщина, в галошах! Они у меня потом валялись еще где-то месяца два, пока в них один мой товарищ не убежал, надев на босу ногу. В общем, так у трех молодых бизнесменов появились завещания разной степени бреда. Ни одного имущественного вопроса они не касались (за это потом нотариусу мы заплатили отдельно).