Реальность неведомого
Шрифт:
Прыткий мальчишка на снимке выпустил из себя некую трубку, незримую для окружающих, и вонзил ее в руку своей матери, как насос. А фотоаппарат, улавливающий, как известно, некоторую часть инфракрасной области спектра, «подсмотрел» содеянное вампиром.
На второй фотографии тот же самый пацаненок выглядел постарше. В кадр попала также часть тела его матери. Была видна женская рука, придерживающая ребенка, а также отчасти женский живот и женские колени. Женщина была одета в толстый шерстяной свитер.
Левая нога мальчика, упиравшаяся в материнский живот, разительным образом отличалась
Судя по снимку, на сей раз пацан хлестал «энергию жизни» напрямую из чрева матери – непосредственно из места, столь хорошо знакомого ему, родного и обжитого. Оттуда, где он развивался и формировался, будучи зародышем, затем плодом. Валерий сказал:
– Мы с женой думаем, тот ее сон был вовсе не сном. Мы подозреваем, наш сынок – продукт внеземного искусственного зачатия. Ему, отчасти внеземлянину, постоянно не хватает энергии на Земле, чтобы нормально развиваться, да попросту даже жить. В отличие от обычных земных детей, ему регулярно требуются дополнительные порции сугубо земной, сугубо человеческой энергии. Вот он и становится время от времени на подсос к источнику энергии, наиболее для него беззащитному и близкому, – к собственной матери… Или, может быть, есть у вас какое – то иное объяснение? – В голосе моего собеседника прозвучала надежда.
– Ну, не знаю, – уклончиво произнес я. – Может быть, вы правы в своей гипотезе о внеземной природе ребенка. А может быть, и нет. Так или иначе, ясно одно. Мальчишка – энергетический вампир, сосун. Включая свой энергонасос, он пользуется при этом приемами, абсолютно недоступными нормальным людям… Зря вы отказываетесь от приборного обследования этого вашего малолетнего, простите, вурдалака.
Лицо Валерия окаменело.
– Прощайте, – холодно проронил он и протянул мне руку.
– Погодите, – сказал я, удерживая в своей ладони его сухие и горячие пальцы. – Допустим, вы правы.
Допустим, в вашем доме на самом деле подрастает тайный агент Иных Миров, внедренный в наш мир через чрево вашей супруги… Неужели вы не понимаете, что если это так, то тайный агент будет делать все возможное для сокрытия своего существования от окружающих? Ваш отказ от медицинского и приборного обследования ребенка выглядит иррациональным. Поймите меня правильно. Я вовсе не хочу пугать вас. Я просто задаю вопрос. А вдруг ваш отказ от обследования вампиреныша – это не ваше, Валерий, личное решение? Вдруг он – результат гипнотической команды, отданной вам тайным агентом? И вы лишь исполняете чужой приказ…
– Прощайте, – повторил Валерий и выдернул свою ладонь из моей.
На его лице не дрогнул ни единый мускул. А глаза… Я бы сказал, в них появилась какая-то пустота, какая-то бездонность, ледяная, мертвящая, беспредельная.
Он шагнул ко входу на станцию метро «Арбатская» и растворился в толпе.
«ХИРУРГ» И «АССИСТЕНТКА»
Владимир Васильченко, возраст – 34 года, проживает в Сочи.
Он говорит:
– Вы – второй человек, которому я рассказываю эту историю. Никому, кроме матери, не сообщал я до встречи с вами о пережитом. Не хотелось, чтобы обозвали меня сумасшедшим или, того хуже, мошенником… Однажды летом около одиннадцати часов вечера я сидел в кресле перед работающим телевизором и просматривал свежие газеты. Неожиданно по экрану пробежали полосы, раздался треск, и он погас. Я встал с кресла, заменил предохранитель в телевизоре, но это не помогло.
Едва на экране возникли помехи, как пес по кличке Мишка, живший в доме, с громким визгом сорвался с коврика, лежавшего на полу под окном, и забился под диван. Владимир удивился: что могло напугать пса? Он позвал Мишку раз, другой, третий. Псина не реагировала на зов, сидела под диваном, продолжая испуганно скулить.
Владимир встревожился.
Мишка был хорошо выдрессированным псом, всегда беспрекословно слушался своего хозяина. То, что сейчас он отказывался исполнять команду «Ко мне!», говорило об одном. Пес был смертельно напуган чем-то или кем-то.
Чем? Кем?
Васильченко растерянно прошелся по комнате. Ему показалось, он слышит какое-то слабое жужжание, исходившее неведомо откуда. Владимир заглянул за шкаф, под стол, за телевизор… Нет, источник жужжания находился где-то в другом месте.
Владимир подошел к окну. И ахнул.
Жужжало там, за окном. Звук, с каждой секундой нараставший, доносился с неба. Вместе с ним приближались к окну два луча, падавшие под острым углом с небес – из чернильной ночной мглы.
Небольшой частный дом, в котором герой нашей истории жил, был одноэтажным. Окно комнаты выходило на огород, расположенный позади дома. В дальнем конце огорода виднелся сарайчик – так называемая летняя кухня.
Лучи осветили огород и замерли, упершись в землю перед летней кухней.
– Тут же я услышал команду. Некий голос приказал мне выйти во двор и подойти к летней кухне, – говорит Владимир. – Самое поразительное, что приказ был отдан не вслух, а прозвучал прямо в моей голове.
Подчиняясь ему, я вышел из дома. Попутно мельком отметил – Мишка не побежал следом за мной, как обычно это делал, когда я выходил на огород. Пес остался под диваном. Он продолжал жалобно поскуливать.
Когда Владимир Васильченко приблизился к сарайчику летней кухни, он увидел, по его выражению, «совершенно сногсшибательное зрелище в духе фильмов ужасов».
Освещаемые падавшими с неба лучами, там стояли две женщины в серых костюмах, похожих на спортивные трико. У них были необычайно большие рты, нечто вроде щелей, прорезанных на круглых лицах. На головах – круглые шлемы, оставлявшие открытыми лица.
У одной дамы шлем имел длинный треугольный козырек, выступавший вперед над бровями, частично затмевавший открытое лицо. У другой козырек на шлеме оказался полукруглым. Он нависал над глазами, почти полностью скрывая их.
– Даму с треугольным козырьком на шлеме я назвал про себя «ассистенткой», – рассказывает Васильченко. – Она, как я вскоре сообразил, выполняла некие подсобные работы в спектакле, который я увидел. А вторую даму я определил сам для себя как «хирурга», ибо она была в том спектакле главным действующим лицом.