Реальность сердца
Шрифт:
— Темно ночью в Агайрэ… — вместо приветствия произнес Эмиль.
— …и жарко летом в Керторе, — откликнулся полковник. — Вас давно разыскивают новые верные слуги его величества. Я не из них, потому готов вас выслушать. Пароль, кстати, отменен три седмицы назад.
— Благодарю, — кивнул Эмиль. — Учту. Как я уже объяснил капитану Братиану…
— Он мне рассказал. Теперь я хочу получить ответ на два вопроса: насколько это серьезно и при чем тут еретики?
— Серьезнее и быть не может, — ответил Далорн.
— Господин полковник, мне будет затруднительно объяснить все обстоятельства дела, но я говорю вам, что его высочество ни при каких условиях не должен оказаться в руках тех людей… — вступил монах.
— Воля матери нашей Церкви? — не без иронии поинтересовался полковник.
— Если угодно, так. — Брат Жан шутить не собирался.
— Они настаивают, а также говорят, что мы могли быть введены в заблуждение беглыми преступниками, которые угрожают особе принца, — вернулся капитан Братиану.
— Беглые преступники — это мы с госпожой Къела, — объяснил Эмиль.
— Все это клевета и ложные измышления! — изрек брат-расследователь. — Орден Блюдущих Чистоту берет этих людей под свою защиту!
— Сейчас мы проверим, кто прав. Капитан, повторите им еще раз, что мы не нуждаемся в сопровождении и утром прибудем в замок своими силами!
— Вы намереваетесь… — вытаращился брат Жан.
— Ни в коем случае, — успокоил его полковник. — Смерти баронессы уже достаточно, чтобы мы вернулись, а, учитывая сопутствующие обстоятельства – вернулись незамедлительно. Но мы проверим, насколько благонамеренны эти господа. Вы же, — кивнул он брату Жану и стоявшим внизу Керо с пожилым монахом, — пройдите на второй этаж.
— Я останусь, — покачал головой Эмиль. — А вот мои спутники… Керо, братья — вы слышали? Быстро, быстро!
— Не слишком-то вы любезны и с монахами, и с дамой, — удивленно приподнял брови полковник, когда троица поднялась по крыльцу и скрылась за дверью.
— Они меня поймут. Простите, я не помню вашего имени…
— Полковник королевской гвардии Георге Добре к вашим… Господа по ту сторону ворот оказались совершенно неблагонамеренны, но весьма решительны. Получив отказ капитана, они немедленно перешли к действиям. Вопль из-за ворот, свист стрелы, удар о тяжелые доски, ограждавшие постоялый двор…
— Вот они, гхм, и определились, — флегматично сказал Добре, после чего оттолкнул Эмиля в угол, бросив «Вы — защищаете своих подопечных!», перемахнул через перила и принялся весьма темпераментно командовать гвардейцами.
Далорн оглядел двор. Не меньше десятка человек уже стояли там, еще столько же выбежали наружу. Пожалуй, полковник Добре был прав: свое дело Эмиль сделал, предупредил гвардию, охранявшую принца, а теперь настало время позаботиться о тех, кого он впутал в эту гнусную историю. Или — они его впутали, кто теперь разберет? Кто-то кого-то определенно во что-то впутал, а теперь королевский постоялый двор может стать могилой для всех, и впутанных, и впутывавших…
— Стоять! — рык гвардейцев…
— Это наш спутник! — брат Жан.
— Пропустите его! — звонкий голос подростка… — Я приказываю! Его высочество принц Элграс выглядывал из-за плеча гвардейца, загородившего собой дверной проем и глубоко негодовал на то, что его приказов никто не слушает. Керо прижалась к двум монахам, стоявшим в тесном коридоре. Пятеро гвардейцев с легким недоумением взирали на весь этот переполох. Трое уже обнажили оружие, видимо, собираясь пресечь его самым простым образом.
— Я знаю этого господина! Пропустите его!
— Ваше высочество, вы…
— Именем Церкви…
— Я приказываю!
— Не двигайтесь!
— Эмиль!
— Все! — рявкнул Эмиль, поднимая руки и отступая к двери. — Довольно! Я стою на месте! Полковник Добре велел мне подняться сюда! Сколько у вас всего людей?
— Три десятка, — ответил гвардеец в мундире капитана. — Считая местную охрану…
— Селедкин хвост! Почему так мало?! Там снаружи добрая сотня… здесь есть другой выход?
— Да.
— Проверьте! Через десяток минут нам придется уходить отсюда.
— Здесь командует полковник Добре! — оскалился капитан.
— Он скомандует то же, обещаю! Эти люди пришли за принцем.
— За мной?! — опять высунулся мальчишка.
Снаружи с громким треском рухнули ворота. Потянуло гарью. Шум сделался опасно близким и сильным. Кажется, кто-то выламывал дверь на первом этаже…
— Всегда знал, что подохну в каком-нибудь кабаке, — расхохотался Эмиль, выхватывая саблю из ножен и захлопывая дверь. Судя по топоту, вверх по лестнице бежало слишком много незваных гостей. Пятеро, может, шестеро. Рядом с Далорном встал капитан, за ними — брат Вильгельм, где-то разжившийся гвардейской шпагой. Алларец глянул на них через плечо и решил, что компания героических смертников ему нравится. Вот только принца и Керо из нее определено следовало вычесть.
3. Собра — окрестности Собры — Беспечальность
«Интересно, — подумал Саннио, — а что сделает Кадоль, когда мы все его окончательно доконаем? Убьет кого-нибудь или плюнет и уедет в Оганду, станет там учителем фехтования? Он уже грозился…». На сей раз ни Саннио, ни кто-либо из его приятелей ни в чем виноват не был, но это не утешало. Негодование Бернара наследник считал совершенно справедливым и полностью оправданным. Стоило ему в очередной раз взглянуть на мятый лоскут с наспех, неровно выведенными крупными буквами, как ему и самому хотелось кого-нибудь убить. Плохая ткань, плохие зеленоватые чернила. Записка была накарябана — другого слова у почтительного племянника не находилось, — в какой-то придорожной харчевне, и принес ее мальчишка-посыльный из предместья утром на второй день после того, как герцог Гоэллон убыл во дворец к королю. За полтора дня и Саннио, и Бернар успели почти сойти с ума от беспокойства. Герцог не вернулся ни вечером, ни ночью. Тогда еще капитан охраны предполагал, что господину потребовалось нанести визиты. Наступило утро, потом время обеда, потом вечер — а «визиты» все не заканчивались. Кадоль навел справки, но никого за это время не арестовывали и в Шеннору не заключали; судя по всему, герцог Гоэллон преспокойно вышел из дворца часа через три после того, как вошел, сел на своего вороного Клематиса… и испарился. Должно быть, его вдохновил подвиг Бориана Саура, который точно так же испарился по дороге в Скору. Известно стало, что герцог после аудиенции имел короткую беседу с господином комендантом столицы; в общем, известно было все, что он делал, вплоть до выхода из дворца, а вот где-то на ступенях путь его обрывался. Саннио не спал две ночи, выслушивая отчеты Бернара. Утром в дом явился босой чумазый мальчишка, который принес в корзинке записку, спрятанную под десятком яиц и пестрыми тряпками. Деревенская конспирация умилила, но и насторожила. Пока посланец, попавший под крыло Магды, завтракал на кухне, Бернар и Саннио по очереди прочли записку, потом посмотрели друг на друга и прочли ее еще раз. «Саннио, Бернар! Крайне важные обстоятельства вынуждают меня немедленно отбыть на запад. Все прежние распоряжения остаются в силе. Действуйте по обстоятельствам. Будьте благоразумны. Это приказ. Р.Э.Г.»
— А как же это… парад? — ляпнул Саннио первое, что пришло на ум.
— Парад? — сдавленным голосом переспросил Бернар. — Да крысы б жрали тот парад, было б что праздновать! На своей земле половину армии потеряли, пар-рад…
— Бориан, Керо и герцог Алларэ, — сказал юноша.
— Мне очень хочется отправить в Скору все полки, — Бернар поскреб гладко выбритую щеку. — Жаль, нельзя.
— Почему это — в Скору?! — изумился Саннио.