Реальность в кармане
Шрифт:
Как и ожидалось, в зале командного центра не было никого. Канцлера убежища Микель смог найти в его комнате, сидящего на краю кушетки и задумчиво читающего какие-то бумаги.
– Вы получили рапорт от моей команды? – Микель начал разговор без приветствий и предисловий.
– Да, – Клаус Газ, бывший полковник ВВС, канцлер убежища даже не поднял головы на собеседника, – но ещё не читал.
– Есть чтиво поважнее? – сказано это было спокойным тоном, но нужно было быть самым непроницательным человеком на свете, чтобы не почувствовать всю желчь, которую Микель вложил в сказанное.
– Тебе чего? – Клаус всё
– Успешно.
– Ну вот и славно. Есть что-то важное, о чём мне стоит знать?
Канцлер поднялся с кушетки и подошёл к рабочему столу. Ростом почти два метра, широкий в плечах, с лёгкой сединой на висках, он производил впечатление сильного и уверенного человека. Совершенного безэмоциональный ровный голос дополнял образ лидера, с которым лишний раз не стоить спорить.
– Кроме того, что должно быть изложено в рапорте, ничего.
– И ты уверен, что в нём описано всё?
– У меня нет оснований не доверять моим людям. Тем более Криста всегда чётко следует правилам. Но раз уж ты всё равно ещё не читал, то скажу от себя: мы столкнулись с сильнейшим Выдохом. По моим ощущениям, вышло человек пять одновременно. Зар думал, что трое, но нет, уровень разрушения не тот.
– Пять человек одновременно? Стена, выходит, сдвинулась метров на десять, минимум. Это что же такое должно было случить? – Клаус медленно повернулся к собеседнику. В его только что ровном голосе просквозило удивление.
– Вот и мне интересно, – Микель сел на край кушетки и опёрся локтями на свои ноги, положив голову на большие пальцы, сцепив руки в замок, – может быть, кто-то что-то знает?
– Не понял, – Клаус отложил все бумаги в стороны и уставился на командира форстап разведки.
– Это не очень похоже на тупое отчаяние. Тут либо какой-то культ, либо те, кто прошли через Стену, знали, зачем они это делают.
– И что ты предлагаешь?
– Я достаточно долго над этим кумекал. Считаю, что надо учёных лбов направить на изучение стены и того, что может быть за ней.
– Опасно. Они за пределами убежища и десяти минут не проживут!
– Ну, – Микель выпрямился, – я не знаю, пусть какие-то сканеры изобретут, радары, что там у них есть?
– Тебе-то это зачем, Микель?
– Если там что-то есть, – командир отряда встал и подошёл к канцлеру почти вплотную, – я хочу об этом знать! А если там ничего нет, тогда я тем более хочу об этом знать!
– Ты не забываешься, Зард? – Клаус понизил голос и прищурился, глядя на разошедшегося подчинённого.
Небольшая комнатка, казалось, стала ещё меньше. На стоящих в центре давили не только взгляды друг друга, но и стены, предметы, сам воздух, что дрожал от напряжения. В ушах шумела кровь, создавая фон их низкого гула, как вдруг, сквозь этот гул пробился звук сердца. Огромного, тяжёлого сердца, что, казалось, билось где-то в недрах убежища. Клаус и Микель одновременно повернули головы к выходу из комнаты.
– Ебучий Мрак! – прорычал командир разведки.
– Договорим потом, – голос Клауса был серьёзным, но ровным, – сейчас ты сам знаешь что делать!
Друг за другом Микель и Клаус вышли из комнаты канцлера. Командир форстап разведчиков шёл быстрым уверенным, даже немного агрессивным, шагом. Не задерживаясь ни на мгновение, он влился в свой отряд и начал отдавать приказы. Люди вокруг суетились: кто-то прятался в своих комнатах, кто-то настраивал приборы, солдаты и разведчики разобрали автоматы и словно готовились отбивать нападение. Клаус спустился на два уровня под землю, и вошёл в огромную залу с потолками в десять метров высотой. В центре помещения возвышалась пугающая конструкция из арматуры, проводов, труб и антенн. Однако, очевидно, что это было какое-то высокотехнологичное устройство, так как оно сдерживало внутри себя Тень в форме идеального шара диаметром не менее семи метров. Тень пульсировала и с каждой пульсацией раздавался звук стука гигантского сердца.
– Что происходит? – голос Клауса прорезал гул, заполнивший всё помещение.
– Господин канцлер! – мужчина в белом халате бегал вдоль панели управления, смотрел на показания приборов и корректировал их множеством регуляторов, ручек и кнопок. – Скоро всё будет в порядке! Просело напряжение, и силы звукового давления не хватило, чтобы сдерживать Мрак в анабиозе.
– Сколько ещё?
– Минута, может две. Как слышите, – учёный очень сильно напрягал связки, чтобы перекричать устройство, издававшее какое-то немыслимое количество звуков, в центре зала, – установка уже работает. Осталось дождаться, пока он снова уснёт.
– Из-за чего случилась просадка? – Клаус словно немного смягчился, хотя его голос звучал всё так же безэмоционально, лицо перестало пугать одним своим видом.
– Лекс выясняет! – учёный уже почти кричал. – Фух!
Дуглас, инженер группы сдерживания выпрямился и нервно улыбнувшись, посмотрел на канцлера. “Пройдёмте в лабораторию!” – прокричал он, запахивая халат, и засеменил в сторону стеклянной двери, что пряталась за грудой проводов и обломков приборов неподалёку.
Когда Клаус закрыл за собой дверь, он, вдруг, почувствовал, как уменьшилось давление на его уши. Лаборатория представляла из себя очень маленькое помещение с двумя рабочими столами, забросанными разными бумагами, и большого компьютеризированного стенда, вмурованного в стену рядом с окном с видом на пленённого Мрака.
– Удалось узнать что-то новое? – канцлер даже не смотрел на учёного, когда спросил это, а лишь разглядывал бумаги на одном из столов.
– Да! Это самое интересное! – Дуглас аккуратно забрал бумагу из рук Клауса, – Позволите? По правде говоря, возможно именно это и стало причиной просадки, но пока не важно, – проговорил учёный как можно тише и как только мог быстрее. – В общем! Нам удалось наладить сеанс разговора!
– Вы поговорили с этой штукой? – левая бровь Клауса медленно поползла вверх.
– Хочу заметить, что эта ШТУКА, как вы изволили её назвать, уничтожила цивилизацию!
– И что мне к ней теперь по имени отчеству обращаться?
– Ну, – Дуглас затушевался, он явно не ожидал такого вопроса, – не знаю. Просто это как-то неуважительно, что ли.
– Последнее, что мне сейчас нужно – это начать испытывать уважение к тому, из-за чего мы вынуждены выживать!
Человек проницательный смог бы заметить, что в голосе канцлера и на его лицо проскользнули нотки удивления и недоумения. Но Дуглас к таким людям не относился и воспринял заявление, скорее, как упрёк. Он начал судорожно собирать по столу все бумаги, что попадались ему под руки и складывать их в аккуратные стопки.