Шрифт:
Глава 1
Добро пожаловать в Катарсис
Прямая, как стрела, асфальтовая дорога рассекала желтую каменистую пустыню на две половины и упиралась острием в голубой горизонт. Ослепительное, раскаленное добела солнце словно прикипело к зениту. Над темно-серым покрытием трассы колебалось горячее марево. В медленно ползшем по дороге раздолбанном трейлере изнывали от жары двое пассажиров — человек и пес.
Сидевший за рулем трейлера мужчина в темных очках выглядел лет на тридцать: худой, подвижный, с растрепанной рыжей шевелюрой и удлинявшей простоватое
Пес сидел справа от него на пассажирском сиденье, вывалив розовый язык из открытой пасти, и часто-часто дышал. Он походил на хозяина рыжей мастью и отсутствием аристократов в родословной. Придерживая руль левой рукой, Чувак пошарил правой под своим сиденьем и протянул собаке банку с пивом.
— Вдарим по пивку? Лучше теплое, чем вообще!
Пес спрыгнул с сиденья на пол и выжидательно посмотрел на Чувака.
— Ах да! — спохватился тот, открывая банку. — Извини, от жары у меня крыша поехала.
— У-у-у! — коротко взвыл пес, словно подтверждая, что его собственные мозги находятся в том же состоянии.
Встав на задние лапы и действуя передними, как руками, он принял банку, затем поднес ее к пасти и стал жадно, не отрываясь, пить пиво. Все это он проделал столь ловко, что ни капли жидкости не пролилось мимо. Когда банка опустела, пес удовлетворенно облизал пену, опустил банку на пол и снова устроился на сиденье.
— Может, врубим радио? — предложил Чувак, нажимая кнопку на передней панели.
В кабине раздался голос диктора, вещавшего каким-то необычайно загробным голосом:
— Вчера, в три часа пятнадцать минут пополудни, ядерный взрыв чудовищной силы уничтожил город Парадайз вместе с его жителями! По предварительным данным, никому не удалось спастись! В штате Аризона больше нет Парадайза! У нас с вами остался всего один рай, тот, что на небесах!
— Ну, нам-то с тобой повезло, Чампи, — заметил рыжий водитель. — Вовремя мы оттуда свалили. Мерзкий был городишко. Мы не сильно будем скучать по Парадайзу, верно, псина?
— Ав! — ответил пес и пошевелил ушами, словно отгоняя подобную мысль.
— Гораздо больше я скучаю по кондиционеру. Не вовремя он накрылся. Здесь жарче, чем в Гоморре и Нагасаки, вместе взятых… — сказал Чувак, переключая приемник на другую волну.
Но и на этой станции муссировали детали небывалого происшествия в Парадайзе.
— Наш корреспондент Эд Паравво находится сейчас, можно сказать, в самом эпицентре взрыва, там, где еще вчера бурлила жизнь и тысячи наших соотечественников готовились приятно провести вечер после трудового дня, а вместо этого…
— Им приходится трястись на шоссе, чтобы найти себе новое место жительства, — закончил фразу Чувак, снова переключая канал.
Здесь тоже речь шла об испарении Парадайза:
— Пока еще никто не взял на себя ответственность за это чудовищное, неслыханное злодеяние…
Человек и пес многозначительно переглянулись.
— А что я? Я тут при чем? — начал виновато оправдываться Чувак, хотя Чамп ни в чем его не обвинял. — Он сам взорвался.
Пес молча повернул голову вправо и принялся внимательно рассматривать бескрайнюю пустыню — однообразную, как меню фастфуда, и унылую, как физиономия старой девы.
— Не бойся, на нас с тобой не подумают, — примирительно сказал Чувак, бросив косой взгляд на партнера.
Из динамика донесся возбужденный голос очередного свидетеля уничтожения Парадайза:
— Зрелище и впрямь незабываемое, особенно если наблюдать с высоты! Я возвращался на аэродром, как вдруг справа от моей «цессны» начал с бешеной скоростью расти огненный цветок! Ощущение — не передать словами! Нет, страха не было совсем, только любопытство! Я даже не сразу догадался, что это мог быть взрыв или нечто в этом роде, я подумал, что…
— Что три косячка перед полетом — это перебор, — закончил предложение Чувак и ошибся.
— …дело рук террористов Усамы! — продолжил свой рассказ очевидец. — Но ему не удастся запугать свободолюбивый народ Америки! Не удастся навязать нам свою волю! Не получится…
— Сегодня кто-нибудь вообще транслирует музыку? Какую-нибудь — от классики до кантри? Можно подумать, что, когда Парадайз был цел, им кто-то интересовался!
— Ав! — согласился Чамп.
Он явно имел в виду, что никому не могло прийти в голову по доброй воле и в здравом уме интересоваться таким паршивым городком, как Парадайз.
После пятиминутной пробежки по каналам Чуваку все же удалось набрести на одну древнюю, как мир, песню:
Freedom is just another word for nothing left to lose, Nothing don’t mean nothing… [1]— Это поет Дженис Джоплин, Чампи.
Пассажиры трейлера начали раскачиваться в такт песне, но не успело прозвучать заключительное «Неу, hey, hey, Bobby McGee, yeah!», как послышался щелчок и в эфир ворвался возбужденно-захлебывающийся женский голос:
1
Свобода — это просто слово, когда нечего терять. Ничего не значит ничего… ME & BOBBY MCGEE Janis Joplin — words and music by Kris Kristofferson.
— Самая свежая новость! Президент Соединенных Штатов только что провел экстренное совещание в связи с ситуацией в Парадайзе…
— Пусть этот мир катится в задницу! Главное, что у нас с тобой все путем!.. — проворчал Чувак, выключая радио.
Чамп одобрительно рыкнул. Уже смеркалось, когда Чувак увидел на шоссе указатель «Катарсис — 10 миль».
— Смотри-ка, дружище, — окликнул Чувак задремавшего Чампа, — скоро должен быть город, если это не вранье.
Указатель не соврал — ровно через десять миль они увидели обшарпанную, неработающую заправку, позади которой раскинулись кварталы одноэтажных домов. Над заправкой светились желтые буквы «Welcome to Catharsis».