Реальный Gameррой
Шрифт:
– Хорошо, закину. Если не вернусь – считайте меня гомосексуалистом, – пробую ввернуть дежурную шутку про «вазелин и начальство».
– – Знаешь, наше сформированное мнение уже никак не зависит от твоего возвращения, – Карина никогда не упускает шанса уколоть.
Низенькая и пухленькая, она при начальстве всегда создает видимость бурной деятельности. Карие глазки навыкате смотрят так, словно девушка прицеливается и готовится влупашить лбом в переносицу. Остальные две коллеги поддерживают подколку, и под дружный женский смех я выскакиваю в коридор. Повезло же оказаться
Ладно, это я накручиваю себя. На самом деле не всё так плохо. Работаю в солидной компании по производству настенных покрытий. Имею машину, снимаю квартиру, живу один. С родителями вижусь раз в месяц, зато созваниваюсь два раза в неделю – для мамы я всё ещё ребенок. Средний достаток, средние увлечения, средние пожелания. Один из когорты тех мальков, которых называют «офисным планктоном». В плане карьеры вряд ли произойдут какие продвижения в ближайшие пять лет, на любовном фронте тоже всё тухло. На сайте «Безнадега.ру» моё фото должно висеть на первой странице. Вот, опять скатываюсь в жалость к себе любимому.
Нельзя! Взять себя в руки! В мире почти миллиард человек живет на один гребаный доллар, а ещё два с половиной миллиарда зарабатывают по два доллара в день. Так чего же мне ныть? Нет, не помогает. Всё равно себя жалко.
Все эти мысли катаются усталом мозгу, пока я иду по бежевому коридору к кабинету начальника. По бокам приоткрытые коричневые двери, из-за которых доносятся негромкие разговоры. Осталось пять минут и людям уже не до работы. Все находятся «на низком старте». Дверь, стена, дверь, стена. Полоска бежевая, полоска коричневая, бежевая, коричневая.
Вот и финиш трассы. Рядом находится кабинет финансового директора. Может, смогу увидеть ту, из-за которой до сих пор держусь на этой фирме? Оксана Евгеньевна, женщина в самом соку. Героиня моих фантазий и не только сексуальных. Но нет, дверь закрыта, и моя надежда разбивается на кусочки. Приходится толкать дверь в приемную, где на меня поднимается усталый взгляд секретарши.
– Мариночка, ты как всегда потрясающе выглядишь, – вот этому человеку не грех и улыбнуться. Работа у неё не из легких, но всегда приветлива и отзывчива. Высокая, упругая, симпатичная. Настоящий офис-менеджер из фильмов. Не знаю, есть ли у неё любовная связь с директором, да если честно и знать не хочу. Для меня достаточно того, что человек она хороший.
– Ты мне уже это пятый раз за сегодня говоришь, – упрекает она, а губки расплываются в улыбке. Не дежурной, а искренней, человеческой.
– Да я готов каждые полчаса тебе об этом напоминать. Хочешь, буду звонить по телефону и говорить, – я кладу лист Олеси в плексигласовый лоток с документами на подпись и подмигиваю Марине.
– Не надо, и так телефонная трубка к уху приросла, а тут ты ещё будешь названивать.
– Ну, если что, предложение в силе. До понедельника.
– Ага, хороших выходных, – Марина снова полностью уходит в монитор.
В коридоре я снова бросаю взгляд на дверь
И вот смотрю на себя в зеркало, вроде не урод, хотя и не красавец. Худощав, но не спортивен. Вряд ли смогу хотя бы раз подтянуться. Да мне и не нужно – тяжелее ручки редко что приходится поднимать. Русые волосы чуть растрепаны, но это от запускания в них пальцев, когда я изображаю умственную деятельность. Свет ламп просвечивает сквозь оттопыренные уши. Скулы как скулы, нос как нос. А вот в эти «губы как губы» скоро вставлю сигарету. Сколько там осталось?
Наручные часы «Тиссот» должны подчеркнуть мой стиль и прокричать, что я не беден, раз могу позволить себе купить часы за двадцать пять кусков. И только я один знаю, что они стоят пятьсот рублей и куплены на Митинском радиорынке, да тому же ещё каждый день отстают на минуту. Но сейчас они показывают, что я уже две минуты как перерабатываю. Этого нельзя допускать! Ведь переработки у менеджеров не оплачиваются…
Вхожу в свой кабинет и уже на пороге чувствую запах тертой смородины и скошенной травы, цветущей георгины и сломанных веток. Откуда знаю? Узнавал любимый парфюм. Так может пахнуть только одно божественное существо на этом адском предприятии. Она! Оксана Евгеньевна! Моя тайная любовь, мой ангел во плоти, мой фатум и моя погибель. Вот сейчас она обернется и окажется в моих объятиях, а там…
– Борис, твой отчет за неделю неверен, – меня словно окатывает ростовая волна Северного Ледовитого океана, кожа покрывается мурашками. – К понедельнику всё нужно переделать!
Сквозь рулады мелодичного голоса до меня доходит смысл сказанного. Это же целый день сидеть! Сверять и ставить цифры, ставить и сверять… А как же запланированный рейд? Я чувствую, что к лицу приливает кровь. И всё из-за какой-то маленькой ошибки! Где-нибудь эта мелочь вкралась в начале расчетов, и из-за неё всё остальное пошло насмарку.
Я смотрю в милое, открытое лицо и молчу. Строгий деловой костюм лишь подчеркивает спортивную фигуру нашего финансового директора. Светлые волосы гораздо лучше смотрелись бы лежащими на моей подушке, чем так как сейчас – стянутыми в тугой клубок на затылке. Предназначенные для поцелуев губы поджаты, чуть вздернутый носик недовольно морщится. Она красива, даже когда злится, а в голубых озерах глаз я утопаю каждый раз, когда вижу.
Паладин расплывается перед магичкой. Вряд ли она была бы «рогой», разбойницей.
– Ты меня слышишь, или ещё раз повторить? – мелодичный голос становится более холодным. Настоящий жидкий азот.
– Да, Оксана Евгеньевна, я вас услышал. Всё будет исправлено к понедельнику.
Эх, пропала рыбалка. Хотя завтра всё равно обещают дожди, так что может оно и к лучшему. Но вот то, что пропал рейд… Дрын меня не поймет.
– Может ты и услышал, но вряд ли понял. Повторю ещё раз – к понедельнику всё должно быть готово. И не надо делать такое лицо, это только твоя ошибка. Твоя и ничья больше, – каждое слово как иголка в сердце.