Реальный Gameррой
Шрифт:
Всё аккуратно и чисто. На столе, на трех блюдах, напоминающих подносы, лежат яблоки, мандарины, вареные яйца, рядом приткнулись небольшие тарелочки с творогом. Никакого мяса, никаких печений и настоек. Скромно, но со вкусом.
— А вот и наша спящая красавица проснулась!
– - приветствует задорный голос Юрия Геннадьевича. – Надеюсь, тебя никто не целовал при пробуждении?
Так быстро началась атака? Неужели у Квадратова научился такой манере поведения, что при принижении других пытается возвеличиться сам?
– Нет, я еко не целовал. Он сам проснулся, – добавляет масла в огонь идущий сзади Оскари.
– Да-да, мне не нужен подобный стимул для пробуждения, – пытаюсь парировать, но сам чувствую, что проигрываю.
– Юрий, такие шутки не приняты перед баней, особенно, когда туда собираются мужчины, – мягко вставляет Марджаана.
Вот это подколола, так подколола. Я хохочу, да что там хохочу – ржу как конь, глядя, как краснеют скулы у Юрия Геннадьевича. Его смайлик начинает метать искры. Но сдерживается, вижу, что хочет сказать колкость, однако проглатывает её.
Оксана тоже улыбается. Лишь один Оскари смотрит непонимающими глазами нас.
– Да это шутка такая, – пытается объясниться Юрий, но потом машет рукой. – Ладно, проехали. Шутка не прошла, забыли шутку. Оскари, ты обещал нам самую лучшую в мире баню, когда же мы в неё отправимся?
– Нельзя в паню хотить на колотный шелуток. Нушно немноко поткрепиться и потом итти. Укощайтесь. Пища леккая, чтопы в пане не пыло тяшести. Сатись, Порис, – Оскари показывает на свободный стул.
– Как спалось на новом месте… Оксана? – все же ещё непривычно называть её без отчества.
Социальный интеллект + 0,04 %
Она закрутила волосы в свободный узелок, надела домашние трико и серую майку с веселым Микки Маусом. Богиня домашнего уюта. Такой бы хорошо встречать мужа с работы и вести его на кухню, где галдят двое-трое детишек.
– Спасибо, очень хорошо. Никто не тревожил звонками, и впервые не снилась работа, – Оксана подпирает щеку рукой и отправляет в рот одну дольку яблока за другой.
– Да уж, отдохнуть от стресса в наше время дорогого стоит. Не всем это по карману, правда, Борис? – подмигивает начальник логистики.
– Иногда выпадает шанс выиграть отдых, – отвечаю я и засовываю в рот вареное яйцо.
Надеюсь, что это достаточный намек на то, что я не желаю разговаривать на эту тему. Эх, я понимаю, что расскажи он о нашей афере и не видать мне Оксану как своих ушей. Вряд ли женщина её уровня согласится добровольно стать призом в споре двух самцов. Юрий переключает внимание на Оксану и временно оставляет меня в покое. Я пользуюсь моментом и набиваю желудок предложенной пищей.
– А потом мы поднимались в Хэндуаньшань, где местный настоятель даже благословил меня. Представляешь, поднимаемся на люльке, куда помещается всего два человека. Монахи сверху подтягивают нас. Высота такая, что я успеваю три раза вспотеть. Когда же замечаю изрядно потрепанную веревку, то спрашиваю монаха, как часто они её меняют. На что тот с невозмутимым видом отвечает, мол, как порвется, так и меняют, – Юрий закончил рассказ голливудской улыбкой.
Оскари оглушительно расхохотался. Женщины вежливо заулыбались. Я тоже растянул губы в ухмылке. Старый анекдот. Слышал его ещё в школе, но он кочует из уст в уста и обрастает новыми подробностями. Вот и сейчас дело происходит уже не в сказочной башне, а в тибетских горах.
Под окончание обеда Оскари принес на блюде дольки порезанной редьки. Сказал, что их обязательно нужно съесть перед походом в баню, тогда польза возрастет в разы. Я жую и стараюсь не очень сильно морщиться. Терпкий сок ложится на съеденные продукты. Мы накидываем куртки и выходим на улицу. В двадцати метрах от дома находится срубленная из больших стволов баня. Над заснеженной крышей дымится невысокая труба. Похожа на избушку из сказки, вот-вот она поднимется на куриные ножки и из неё вылезет Баба-Яга.
Чтобы сделать? Как привлечь внимание Оксаны, или хотя бы перетянуть симпатию на себя? Пока что она с приязнью смотрит на Юрия. Черт бы его побрал. Или медведь. Или оба вместе.
Небольшой предбанничек напоминает прихожую. По стенам висят букеты веников, две кадушки с черпаками словно доставлены из сказки о Емеле и щуке. Вешаем куртки на прибитые к стенкам рога. Рога или оленьи, или изготовленные из дерева – я так и не смог разобрать. Оскари сразу раздает чистые простынки.
Мы пропускаем дам вперед – попариться по первому пару, пока не очень жарко. Слышны их голоса за дверцей. Они переодеваются, прежде, чем войти в парную.
– Ну что, Борис, попаримся от души? – подмигивает начальник логистики.
– Надеюсь на это. Оскари такую баню знатную обещал, что аж слюнки текут. Оскари, а принадлежности есть? Рукавицы, шапочка? – перевожу разговор на финна, чтобы не общаться с Юрием.
– Опишаешь, Порис. Я лично вас отпарю так, что ощутите новое роштение. Ко мне в очереть записываются за месяц. Так что путьте спокойны.
– Эх, мне дубовым веничком давно не прилетало. Люблю этот запах. А Борису, наверно, нужно что-нибудь полегче. Я видел вон там женский, березовый веник. От него не так голова кружится.
– Вообще-то я уже был в бане. Так что и дубового не испугаюсь. Даже приходилось париться можжевеловым веником. Вам, Юрий Геннадьевич, такое и не снилось. Или вы сейчас похвастаетесь, что розами хлестались?
– Розами это толшно пыть польно. А вот мошшевеловый моку запарить. Только притется потоштать немноко, чтопы он размяк.
– А мы подождем. Правда, Борис? Посмотрим, кто дольше выдержит жару. Можем даже на что-нибудь поспорить? Или на кого-нибудь, – улыбается Юрий.
Вызывает на соревнование. Похоже, что ему нравится меряться со мной мужскими достоинствами. Что же, я должен принять вызов, хотя и понимаю, что здесь кроется какой-то подвох. Но вот какой?
– Отлично, поспорим на сорок отжиманий. Оскари, скажи, пожалуйста, из бани можно выбежать и окунуться в озеро? – я снова перевожу разговор на финна.
– Зачем вам озеро? У меня на выхоте из парилки отличная купель. Вота всекта холотная, так что выхотите и ныряйте. Неперетаваемые ощущения, – отвечает Оскари.
За дверью стихают голоса, и слышится хлопок закрываемой дверь. Женщины уходят. Мы входим в комнату отдыха, и сразу бросается в глаза начищенный самовар. Важный и пузатый он красуется во главе большого деревянного стола. Чашки и блюдца ютятся подле него, словно цыплята возле наседки. По бокам стола поставлены две деревянные скамейки. По стенам развешаны картины с видами природы – все времена года представлены в своем великолепии и очаровании. Мягкий свет создает полуинтимную обстановку. Пахнет березой и свежей сосновой живицей. В таком месте приятно отдыхать душой и телом.