Реанимация солнца
Шрифт:
Шисс!
Усилием воли я отогнала порочные образы, которые рисовало разыгравшееся воображение, и заставила себя успокоиться. Шейд внутри разочарованно заворочался, но я не позволила второй сущности взять верх. Я уже насытила его вчера – так что же еще ему надо? Я больше не собиралась потакать минутной слабости, отдаваясь на волю инстинктов. Отдаваясь…
Нет, хватит.
Хавьер, наблюдавший за моей внутренней борьбой, тихо фыркнул.
– Отрицание инстинктов… – Он сощурился и едва заметно наморщил нос, словно принюхиваясь. – Должно причинять определенные неудобства.
– Как все нормальные цивилизованные шейдеры… – Я дернулась, борясь с желанием скрестить руки на груди, чтобы защититься от неприятных вопросов. Под пристальным взглядом Кесселя было неуютно. Не придумав ничего лучше, я нервно сцепила пальцы в замок за спиной. – Блокираторы.
– Блокираторы – временная мера, – спокойно парировал шейдер. – Есть периоды, когда их действие ослабевает. Или шейд выжигает их полностью. Как сейчас.
Я до последнего надеялась, что он не скажет этого вслух, но нет – Кессель был слишком прямым, слишком неудобным, неуютным и острым для того, чтобы промолчать. Зачем, когда можно разорвать мою отлаженную, отработанную до автоматизма жизнь в клочья одним своим присутствием, одним своим наличием.
Я спасла его – но теперь расплачивалась за это сама.
– Тогда надо просто потерпеть, – стиснула я зубы. – Как сейчас.
Шейдер нахмурился, качнул головой. Я ощутила почти противоестественное упрямое удовлетворение. Мне не нравилась тема, ему, вероятно, не нравились ответы. Все было честно.
Где-то там, под тонким слоем цивилизованности наши хищные сущности рычали и рвались из своих клеток. Где-то там, в мире вольных шейдеров, его мире, где правили лишь инстинкты, я уже была на его большом столе – футболка разодрана, ноги бесстыдно разведены, глаза горят голодным темным огнем. Где-то там я задыхалась от неудовлетворенного желания.
Но здесь я стояла перед ним, сцепив руки в замок за спиной, не поддаваясь навязанным второй сущностью желаниям.
И очень хотела, чтобы он принял мой выбор.
– Не пытайся отвлечь меня своими шейдовскими штучками и не уходи от ответа, – холодно проговорила я. – Ты так и не рассказал про того манна, Рамона. Кто он?
– Солана, – произнес Кессель без тени насмешки. – Совсем недавно я спрашивал тебя, хочешь ли ты быть частью нашего мира, и ты ответила «нет». Ты сказала, что не собираешься в это лезть. А сейчас снова задаешь вопросы.
– Это другая ситуация, – возразила я. – Все изменилось.
Шейдер посмотрел на меня неожиданно серьезно и мрачно.
– Уверена? – Я кивнула. – Тогда задумайся вот о чем, мелочь. Когда происходит нечто глубоко травмирующее нас, иногда бывает так, что нам трудно с этим справиться. Трудно смириться. И тогда наша собственная психика включает уникальный механизм, заложенный в нее самой природой, – забывание. Потому что она не может иначе. Потому что мы не можем справиться иначе. И подумай, Сола, может, если ты ничего не помнишь – это и есть именно то, что тебе нужно? Не помнить. Может, ты сама хотела все забыть. И нужно ли вспоминать, если это не принесет ничего, кроме новой боли?
Я ни в чем не была уверена. Но точно знала – с меня довольно. Я долго терпела отговорки матери, оскорбительные и унизительные выпады Ли Эббота, позволявшего себе открыто называть моего отца трусом, бесполезным слюнтяем и шейдеровским выродком. Но больше я терпеть не собиралась. Я должна была узнать правду, какой бы она ни была.
Если для этого надо было выслушать убийц, я была готова.
– Кем был этот манн, Кессель, и откуда он знал моего отца?
Встретив мой злой решительный взгляд, шейдер коротко усмехнулся.
– Скажу больше, мелочь. Я знал твоего отца. Он…
Договорить ему не дали. Дверь кабинета с шипением распахнулась, и внутрь влетела Ракель. Губы феммы были сердито сжаты.
– Хави, – отрывисто сообщила она, – у нас проблемы. Двое. Серьезно ранены. Только что принесли сюда. Повреждения такие, что я ничего не смогу сделать.
– Так в чем дело? – Кессель выгнул темную бровь. – Вызови Саула.
– Хави… – Ракель подняла на шейдера сумрачный взгляд. – Проблема в том, что раненые… это Саул и Хельми.
Глава 11
Бесконечные коридоры, одинаковые двери и комнаты, узкие лестничные пролеты – все слилось в единое мутное бело-серое пятно. Я бежала, не запоминая дороги, вслед за Кесселем и Ракель. Шейдер что-то спрашивал, а фемма говорила и говорила, но в моем сознании остались лишь обрывки фраз.
– Принесли полчаса назад… оба без сознания… в медицинском блоке. Множественные повреждения… регенерация отсутствует. Медика из ближайшей клиники уже вызвали, но…
Мозг фиксировал и запоминал слова барменши, почти не задумываясь над смыслом. Я знала, что вспомню их позже, когда буду проводить первичный осмотр, и это позволит мне лучше понять и продумать дальнейшие действия. Но сейчас… сейчас я просто не могла заставить себя собраться и начать мыслить связно. В голове в такт бешеному биению сердца без конца крутилось лишь одно.
«Нет. Немыслимо, невозможно. Этого не должно было случиться, нет, нет».
К горлу подкатил горький комок, не давая вдохнуть.
«Это все из-за меня. Это моя вина».
Глубоко внутри я захлебывалась слезами от отчаяния и паники – трусливая мелочь, сопливая детка, трясущаяся в ужасе при одной только мысли о том, с чем придется столкнуться. Под руководством Саула браться за любые, даже самые сложные случаи, собирать пациентов по частям и вовремя отступать, признавая поражение, когда спасение уже невозможно, – это одно. А прикасаться скальпелем к манну и фемме, которые помогли мне найти свое призвание, обучили всему и фактически заменили погибших родителей – совсем, совсем другое.
Мне казалось, я не смогу. Испугаюсь. Не справлюсь. Сделаю что-нибудь и…
Я до боли впилась ногтями в ладони. Сомнения и колебания были непозволительной роскошью. Трусливая мелочь должна остаться здесь, в узких белых коридорах. Порог медицинского блока переступит только Шей Диаз, медик широкого профиля, бесстрастный профессионал – пусть и без официальной литианской лицензии, – поднявший на ноги не один десяток пациентов семнадцатого района Абисс-сити.
Саул всегда хотел видеть меня такой. Поэтому ради него… я справлюсь.