Реанимация сознания
Шрифт:
– Уж и не знаю, был ли тот сон каким-то божественным или небесным промыслом!.. – с определённым сомнением произнёс Лобов. – …Быть может, всё это лишь надумано, притянуто за уши. Вполне допускаю, что в эту ночь, все, о чём я думал и размышлял ранее, как-то само собой, слилось в незамысловатый сюжет…
– И всё же, о чём именно будет твоя следующая книга? – продолжил давить на Лобова Григорий Иванович.
– Если в двух словах!.. – на пару секунд задумавшись, Алексей Викторович продолжил. – …В последнее время слишком много разговоров о повышении пенсионного возраста. Лично для меня данная реформа, в общем-то, ничего особо не значит. Однако широкий резонанс в средствах массовой информации, непрерывные пересуды… В общем, хочешь, не хочешь, а втянешься в данную полемику…
–
– По-моему, в лихие девяностые, когда нынешние олигархи делили народное добро, наши грёбанные демократы при правительстве!.. Те самые, что придумали грабительскую приватизацию, тихой сапой, разворовали и общенародный пенсионный фонд… Вы сами вспомните, какие только золотые горы не обещали гражданам России ельцинские реформаторы. Дескать, давайте-ка мы пустим пенсионные накопления в товарно-денежный оборот. Дескать, именно так они ни будут приносить реальную прибыль. Ну, а когда все вы начнёте выходить на пенсию, на вас тотчас посыплется золотой дождь! Вспомните слова чиновников, дескать, наши пенсионеры будут путешествовать по миру, как это делают пенсионеры в Америке и Европе. В общем, рисовались самые радужные рекламные картинки. В итоге, тот фонд попросту растащили, пенсионеры лишились своих последних накоплений. Тогда как у Правительства и Президента не осталось иного выхода, кроме как поднять пенсионный возраст. Потому как платить пенсию в современных реалиях попросту стало нечем!.. Поначалу будущих пенсионеров пытались завлечь в какие-то в негосударственные фонды, создать дополнительные накопительные счета… Однако наш народ поумнел, потому и не спешил ввязываться в очередную государственную авантюру. Выхода нет – пришлось Правительству повышать пенсионный возраст. Вновь по стране прокатилась волна рекламы, о том, что люди вдруг стали жить гораздо дольше! Что в шестьдесят лет и наступает тот самый рассвет сил, когда хочется творить, работать и так далее!.. Между прочим, ни мой отец, ни моя мама до нынешнего пенсионного возраста, так бы и не дожили.
Отсюда, собственно, и идея моей новой книги. Пенсионеры вовсе не нужны нашему государству. От этих вечно стонущих стариканов, каким-то образом необходимо избавиться!..
Высказав наболевшее, Алексей Викторович отошёл от костра, дабы проверить удочки. При этом непонятная, отчасти тревожная мысль, ещё утром недавно пришедшая ему на ум, по-прежнему не давала Лобову покоя. Быть может, именно поэтому он и предпочёл покинуть речной берег. Тем более что и нынешний улов у него уже был достаточно приличным.
Распрощавшись со своими «собутыльниками», Лобов отправился в сторону прибрежного частного сектора, мимо недавнего пожарища.
– Ну, и что ты по данному поводу думаешь? – вынимая из сумки очередную бутылку спиртного, Захаров обратился к Григорию Ивановичу.
– По которому поводу? – переспросил тот.
– Спрашиваю о тайных способностях нашего отставного капитана?.. – уточнил Сергей Валерьевич, после чего с ухмылкой добавил. – …По-моему, Лёшка врёт. Либо у нашего общего друга появились ранние признаки деменции. Проще говоря, первые отголоски старческого маразма.
– Чёрт его знает!.. – неуверенно повёл плечами Григорий Иванович. – …В недавних заявлениях Алексея Викторовича, возможно, имеется здравый смысл. Ты б видел, как он легко и просто ориентировался в жилом доме, охваченном едким дымом и пожаром!.. Там всё было в дыму, я рук своих не видел!.. Меж тем, он легко и быстро переходил из одного помещения в другое, будто бы, прожил он в этом самом доме не менее года!.. Ты, кстати, видел, сколько рыбы он нынче наловил? Едва ли не полное ведро! В то время как у нас на двоих всего лишь семь пескарей.
– Пожалуй, я и сам сумею припомнить пару интересных случаев с участием всё того же Алексея Викторовича!.. – уже без улыбки, в лёгкой задумчивости поддержал разговор Сергей Валерьевич. – …Как-то вечеров!.. Очень поздним вечером я оказаться с Лобовым на автобусной остановке. Признаться, я вовсе не надеялся дождаться автобуса, потому и предложил Викторовичу пойти пешком, до более и менее оживлённого перекрёстка. Не прибегая к помощи каких-либо навигаторов и прочих современных гаджетов, Алексей вдруг заявил, дескать, через пять минут подойдёт «тридцатка». Так собственно оно и случилось!..
Всё дальше и дальше удаляясь от речного берега, Алексей Викторович по-прежнему размышлять о своём недавнем сновидении, о будущей книге, сюжет которой был ему совсем недавно подсказан, а так же о некоторых тревожных мыслях, которые до сих пор терзали его разум. Да чего там «тревожных»? То была самая настоящая паника, непонятный ужас, вызванный его ночным кошмаром.
«Нет-нет!.. С будущей книгой это никоим образом не связано. Потому как сюжет новой книги обещал быть достаточно простым… Тем более что задумка, сама идея данной книги оказалась именно моей. Ну, разве что последующее повествование, развитие событий и прочее был отчасти навеяны чем-то внеземным. Так или иначе, но книга была, есть и будет исключительно моей. Именно я буду её автором. Потому и не может она нести для меня какой-либо опасности.
Впрочем, об этом я подумаю несколько позже. Сейчас же самое время подумать о той самой книге, которая будет мною написана в самом ближайшем будущем. По крайней мере, данные размышления обещают быть, куда интересней, нежели поиски некоего смысла или логики в чём-то мистическом, эфемерном, нереальном!..
Итак, кто у нас будет главным героем? Назову-ка я его Фёдором. Фёдором Ильичём. Ну, а фамилия у него будет Аксёнов. Спросите, почему он будет назван именно так? Всё очень просто. Один из моих знакомых имеет точно такое же имя-отчество, тогда как фамилию я позаимствовал у одной из своих знакомых. Так проще, сразу представляешь героя, о котором пишешь. С подобным именем, уж точно, ничего не перепутаешь, и не запутаешься!..»
Глава 4
Фёдор Ильич вернулся со службы несколько раньше обычного. Он, бывший сотрудник силовых структур, ныне занимал одну из технических должностей в городской Администрации.
– А мы, признаться, ждали вас лишь после восьми вечера! – навстречу ему вышла супруга Юля.
– Мне разве нельзя вернуться на пару часиков раньше?.. – усмехнулся в ответ Фёдор. –…Может, я хотел застать свою супругу врасплох.
– Не уж-то появился повод для сомнений, для мужской ревности? – поддержала шутку супруга.
Фёдор с Юлией прожили в совместном браке около двадцати лет. У них была вполне благополучная семья. Юля трудилась в отделе кадров одного из немногочисленных, всё ещё работающих предприятий минобороны. То самое предприятие трудилось по сокращённому графику, потому супруга и возвращалась домой сразу после обеда.
Ныне семья жила в трёхкомнатной квартире, однажды переделанной в четырёхкомнатную. Обычная хрущёвка, зато в достаточно престижном районе, в самом конце проспекта Маркса, между железнодорожным вокзалом, рынком и зданием окружной администрации. На данной жилплощади благополучно уживались как сами супруги Аксёновы, так их сыновья, тринадцати и семнадцати лет отроду. Кроме того, одна из дальних комнат была отдана престарелой маме Юлии. Полина Никитична, была женщиной вовсе не склочной. В отношении со своими бзиками относительно миролюбивая. Любимыми темами разговоров Полины Никитичны являлись похороны её недавно умерших друзей и подруг. Она могла бесконечно рассказывать домочадцам о том, как, когда, на каком году жизни и при каких обстоятельствах умерла та или иная соседка, бывший коллега по работе или вовсе посторонний гражданин, с которым она ранее встречалась в парке. Кроме того, она могла поведать, какими были те или иные похороны, кто на них присутствовал. Причём, в последнее время Фёдору Ильичу начинало казаться, будто бы этой темы становиться в доме чересчур много. Если раньше у Полины Никитичны умирало по одной-две подруги в месяц, то теперь она ходила на похороны, едва ли не ежедневно. Впрочем, все мы смертны. Поколение «кому за семьдесят» постепенно уступало место следующему поколению, которому ныне всего лишь «за шестьдесят или пятьдесят».