Ребёнок от босса. Научи меня любить
Шрифт:
И, в общем-то, оказываюсь прав.
— Очень интересно, Глеб Викторович, — на секунду задумавшись, мужчина берёт из моих рук шариковую ручку и ставит свою подпись на проекте, после чего передаёт документы Терёхину, который делает тоже самое. — Надеюсь, весь процесс работы вы лично будете контролировать. Я получил о вашей фирме только хорошие отзывы. Надеюсь, и на практике вы не разочаруете.
— Естественно, я буду всё курировать лично, — утвердительно киваю. — Уверен, наша работа вас не разочарует.
Глава 52
Глава 52
Инна
—
— Здесь есть кнопка, — кивает на приборную панель. — Ты можешь со своей стороны отрегулировать как тебе комфортно.
— Спасибо, — бурчу себе под нос.
Вот уже несколько дней наше с боссом общение ограничивается несколькими фразами. С тех самых пор, как на УЗИ нам сообщили, что я жду двойню.
В тот вечер Глеб Викторович так ко мне и не приехал. Не то, чтобы я его ждала. Просто он собирался поговорить со мной о чём-то важном. Я все нервы себе вымотала, перебирая в голове версии предстоящего разговора. Но в итоге шеф так и не приехал, ограничившись просто звонком, чтобы узнать, как я себя чувствую.
И наше общение в принципе после того дня стало каким-то сухим и коротким. Босс приезжает каждое утро, чтобы отвезти меня на иглотерапию. Собственно, мы в данный момент как раз едем с очередного сеанса. Сейчас он отвезет меня домой, дежурно предупредит, чтобы я звонила в случае любого недомогания, и уедет на работу.
И... не то, чтобы меня не устраивало такое положение вещей... Просто мне кажется это странным. С тех пор, как Воронцов узнал, что я жду от него ребёнка, он не оставлял меня в покое. Бесцеремонно влез в мою жизнь, исследовал каждый миллиметр моей квартиры. Раздавал указания и пытался всё решать за меня.
А теперь тишина.
Я помню, босс сказал, что не собирается отбирать у меня детей, но всё же... Меня не покидает мысль: затишье обычно бывает перед бурей.
— Мне осталось четыре сеанса у иглотерапевта, — повернув голову, смотрю на мужской профиль, когда босс сворачивает на съезд с КАДа. — Я сейчас чувствую себя хорошо. Меня практически не тошнит...
— К чему ты клонишь? — вздёргивает бровь, не поворачивая на меня головы.
Прикусив губу, прилипаю взглядом к лицу мужчины. К чему я клоню... Как будто он сам не понимает. Я не могу больше сидеть одна в четырёх стенах. Это просто невыносимо! Целыми днями я только и делаю, что гоняю в своей голове назойливые мысли о будущем, которое за последние несколько дней стало ещё более туманным.
На работе я хотя бы могу отвлечься. Там я завалена делами по самое горло и времени на посторонние мысли не остаётся. А вот дома...
По позвоночнику пробегает озноб. Боже, я чувствую себя сейчас какой-то школьницей, которая у строго папы отпрашивается погулять.
— И... я бы хотела... после всех сеансов вернуться обратно на работу, — выпаливаю на выдохе.
— Тебе в начале нужно сходить к репродуктологу на осмотр. Ты на больничном, забыла? — отвечает сухо.
— Я не забыла. Я имею ввиду, если врач меня выпишет...
— Вот если выпишет, тогда и буем говорить. А сейчас я в этом смысла не вижу.
Тяжело выдохнув, откидываюсь на спинку сидения и отворачиваю голову к боковому окну.
Господи, какой же он тяжёлый человек. От перемен в его настроении меня и саму уже штормит.
Сегодня погода в Питере особенно серая и с самого утра меня дико клонит в сон. Особенно сейчас, под мерное укачивание машины и тихую музыку из радио, звучащую лёгким фоном. Глаза так и норовят закрыться.
А, может, это курс иглотерапии так влияет. Там же врач втыкает иголки в какие-то определённые точки, и каждая за что-то отвечает.
Честно признать, я изначально довольно скептически отнеслась. Но уже после первого сеанса моё самочувствие начало постепенно улучшаться. Меня уже два дня не рвало. Осталась лёгкая тошнота, но к ней я уже привыкла и знаю, как можно её побороть. Обычно долька лимона помогает облегчить состояние, или мятные конфеты.
Чувствую, как сидение рядом с моим бедром слегка прогибается. И рецепторов касается лёгкий древесный аромат, от которого моё сердце автоматически начинает стучать чаще и проваливается куда-то под пупок.
Дыхание на шее. Мимолётное, но я успеваю его уловить. От него по горлу и ключицам стелется табун мурашек.
Щелчок.
— Инна, мы приехали, — низкий голос разрывает тёмную пелену.
Я резко распахиваю глаза, и только сейчас до меня доходит, что я уснула прямо в машине. Уснула и даже этого не заметила.
Тру лицо ладонями и рассеянно оглядываюсь по сторонам, потому что после сна мозг работает несколько заторможенно.
Мой ремень безопасности отстёгнут, но это точно сделала не я. Значит, Воронцов его отстегнул. Видимо, отсюда и запах его одеколона, который я даже через сон ощущала. И дыхание на моей коже. Его дыхание...
— Подождите, а... куда вы меня привезли? — запоздало спохватываюсь, вслед за Воронцовым выйдя из машины.
Мы находимся возле какого-то высокого многоэтажного дома. Явно не времён сталинской или брежневской постройки. И это абсолютно точно не мой район.
— Мы не ко мне домой, я так понимаю? — перевожу на Воронцова вопросительный взгляд.
— Правильно понимаешь, Александрова.
Заблокировав двери автомобиля, Воронцов направляется к одному из подъездов высотки, и я следую за ним.
Теперь-то всё в моей голове встало на свои места. Вот почему в течении последних нескольких дней босс молчал и не досаждал мне своим вниманием. Он квартиру подыскивал. И, судя по всему, нашёл.
— Глеб Викторович, вы решили снять мне новое жилье?! — вскидываю голову на шефа, когда вслед за ним захожу в просторный лифт.
— Я решил, что из твоей коморки ты должна переехать. Только не говори, что тебя это удивляет, Инна.
Меня это не удивляет. Более того, это было ожидаемо. Я прекрасно понимала, что остаться в своей квартире, Воронцов мне не даст. Да я и сама от части готова с этим согласиться. В той маленькой однокомнатной квартирке, которую я снимаю нет места для двоих детей.