Ребенок от мужа сестры
Шрифт:
— Я готов стереть тебя в порошок за всё то, что ты сделала, — выплёвываю ей всё с рыком.
Девушка морщится, закрывает глаза, сжимая веки плотнее, уверен, чтобы не видеть всю мою ярость, злость, ненависть в глазах, что полыхает дьявольским огнём к ней одной.
— Смотри на меня! — выкрикиваю, и она медленно, но подчиняется мне. Когда она распахивает глаза, продолжаю. — Это ты сделала? — сжимаю ещё крепче её скулы, зная, что после моих пальцев там останутся тёмные отметины, но мне наплевать на всё то, что будет с ней.
— Что? — дрожит её голос. — Я ни в чём
— Это ты виновата в том, что наш с Теей первый ребёнок умер у неё в утробе? — мог голос словно сталь.
Тата мотает головой, но в её глазах я вижу, что абсолютно прав, что это она всё подстроила. Какая же она…
Не заботясь о ней, отбрасываю её как можно дальше.
— Если бы ты была мужчиной, я бы закопал тебя живьём, не заботясь о тебе, — от моих слов она вздрагивает. — Ты просто ничтожество, которое не достойно на этом свете жить. Ты убила моего ребёнка, который даже не родился. Ты совершила убийство! Тебя ни разу совесть за эти годы не грызла, скажи мне? — но в ответ она молчит.
Не грызла, потому что таким всё равно.
— Я любила тебя и люблю, — вдруг подаёт голос, а мне становится смешно.
— Ты? Любила? Да ты не умеешь любить. Ты только и делаешь, что думаешь о себе. А каково было Тее, когда она потеряла ребёнка? Когда из-за твоих выкрутасов мне пришлось на долгие годы уехать, оставить здесь её?
— Я её ненавижу. Она должна страдать! — выкрикивает она, и я, не удержавшись, подлетаю и заряжаю ей пощёчину такую, что она отлетает, падая на пол.
— Заткнись! Это должна страдать ты, а не она, — она молчит, одной рукой проводит по губе, и я вижу на её пальцах кровь — рассёк губы, но мне наплевать.
— Завтра я выиграю этот бой.
— Змей этого не позволит, — перебивает меня.
Но я это и так знал, поэтому необязательно было меня в это посвящать.
— Вы не знаете, кто такой Бергер. И я готов на всё, чтобы быть со своей семьёй, а тебе я советую исчезнуть с лица земли так, чтобы я или моя будущая жена о тебе не слышали. Я ясно выразился? — приседаю, хватаю за подбородок так, чтобы она смотрела мне в глаза.
— Я не дам тебе развод.
— Он мне не нужен, потому что мы и так уже разведены, — резко отпускаю её и, вновь поднявшись, достаю из папки нужный документ и кидаю ей в лицо.
Она быстро хватает его в руки, пробегает по нему глазами и поднимает на меня свой взгляд. Ухмыляется и рвёт документ, а мне от этого смешно. От её потуг меня оставить себе.
— Могла не надрываться. Это всего лишь копия. Мы разведены, Тата. Знаешь, — смотрю ей в глаза. — Я благодарен тебе за то, что ты познакомила меня со своей сестрой. Спасибо, — и больше ничего не сказав, разворачиваюсь, направляюсь к выходу. Мне здесь делать больше нечего.
Я не буду её наказывать, потому что тогда Тея будет переживать, ей будет больно, потому что моя девочка любит сестру-близняшку, в отличие от неё. А мне важнее спокойствие будущей Теи Бергер. А жизнь сама накажет Тату.
Я слышу какие-то крики в свою спину вперемешку с всхлипами и проклятьями, но я не оглядываюсь и иду
Вся ночь прошла в раздумьях. Позвонил Тее, узнал, как наш сын. Сказал, что люблю и скоро вернусь к ним.
И вот я стою на арене. Смотрю в хищные, голодные глаза противника, а думаю о своей девочке, которая ждёт и верит в меня. Слышу звук гонга, и наш бой начинается.
Противник не из простых, но я должен устоять. До конца. До победного. Но сил у меня не так много, и я чувствую, что и они постепенно от меня уходят. А мне хочется их удержать, чтобы не потерять сознание. Партнёр тоже выдохся, как и я. Чувствую, как рёбра мои болят, как и всё тело.
Мне хочется прилечь, укутаться в облако объятий моей девочки и уснуть, но я машу головой из стороны в сторону, прогоняя все мысли, чтобы не отключиться. Тяжело дышу.
Удар. Мощный, такой, что я отлетаю в сторону. Машу головой, собираюсь, а в голове вдруг звучит тонкий, любимый голосок.
— Я тебя люблю! Возвращайся к нам. Я тебя жду!
И вот я, как хищник, нападаю первым, чтобы вернуться к той, что любит, которая ждёт и верит в меня. Наношу удары один за другим, чтобы не дать противнику собраться с духом, не дать ему времени и сил на нападение, не дать ему возможности обороняться. Не жалею, потому что дома меня ждёт семья, к которой я должен вернуться.
И вот последний удар — и он отлетает и падает — и уже не встаёт. Рефери подлетает к нему, громко отсчитывая секунды. Но он не встаёт, что говорит о том, что я победил. Я смог выиграть последний бой. Выгрыз свою свободу, свою любовь, счастье — и никому не позволю это у меня отобрать. Публика беснуется, а я вижу перед глазами только любимое, счастливое личико, а в глазах Теи — гордость за меня. Я что-то шепчу, рефери поднимает мою руку вверх, объявляя мою победу, и я падаю, отключаюсь.
Перед глазами тьма, ничего не вижу. Сколько я уже здесь? Тело знобит, мне холодно. Хочется выбраться побыстрее отсюда и вернуться к любимой женщине, ради которой я живу.
Зову, кричу, но в ответ тишина. Холодно.
Внезапно на чёрном полотне вижу белую точку, которая быстро приближается. В очертании узнаю девушку, свою любимую, которая всё так же лучезарно улыбается, смотрит, протягивает мне свою руку, но ничего не говорит. И я не задумываюсь, хватаюсь за неё, как за спасательный круг. Тея увлекает меня за собой, вырывая меня из этой тьмы.
Резко открываю глаза. Тяжело дышу. Прикрываю глаза. Пытаюсь утихомирить пульс, что, кажется, подскочил выше некуда.
Не сразу понимаю, что мою руку кто-то крепко держит. Поворачиваю голову в сторону и натыкаюсь взглядом на Ангела, что положила свою голову возле моего тела, а маленькие крохотные пальчики обнимают мою руку так крепко — не отпускают.
Моя любимая женщина. На моём лице появляется улыбка. Спасла меня. В который раз в жизни — и вот сейчас в неудобной позе лежит. Хотя это мало похоже на отдых. Поднимаю вторую руку и ласково провожу по волосам. Смотрю, любуюсь своей Ласточкой.