Ребёнок от сводного брата
Шрифт:
Ноги не слушаются и не хотят сделать даже шаг в сторону. Сделать шаг и понять, что моего ада не избежать. Через несколько мгновений отец увидит Матвея, и мне… Мне крышка. И это ещё мягко сказано.
Глаза не хотят никуда смотреть, чтобы не столкнуться со взглядом отца и… понять, что я дрянь последняя, которая не сообщила дедушке, что у него внук родился. Полгода молчала. И до этого больше полугода.
Понимаю, что стоило раньше во всём признаться. Но я знаю папу и знаю его реакцию. Поэтому оттягивала момент,
И дотянула, блин! До момента, когда начнётся Армагеддон.
– Всё будет хорошо, – успокаиваю себя и расправляю плечи. Поднимаю голову и выпускаю из себя весь страх. Отпускаю панику. Наполняюсь спокойствием, уверенностью и дерзостью, которой владела раньше.
Я готова к встрече!
Кидаю взгляд на крыльцо и в одну секунду застываю, когда вижу Дану и папу, вышедших в спортивных костюмах на улицу, несмотря на снег и холод.
Я понимаю, что сказала, что готова к встрече, но не так же быстро! Я надеялась на минут пять спокойствия.
Завидев меня, на лице папы расплывается радостная искренняя улыбка. Подняв руку, он машет мне в приветственном жесте. Отвечаю ему тем же и даже дарю улыбку.
Понимая, что ещё минута и я сбегу, решительным шагом обхожу машину, подступая к двери, за которой сидит Матвей.
Чтобы начался хаос, осталось сделать последнее – взять в руки моего малыша и… показать его папе. Познакомить их и молиться о снисхождении. О помиловании и понимании.
Останавливаюсь около двери и вновь кидаю взгляд на папу. Тот как раз нетерпеливым шагом идёт ко мне, чтобы обнять, прижать к себе и сказать, что безумно соскучился по своей девочке.
– Алиса! Ну почему не предупредила. Почему даже не намекнула, жучка? – ругается папа по-доброму. А сам сияет от радости и любви. – Хорошо, что я выходной сегодня взял. Никуда не поехал и смог тебя встретить, – и заключает меня в объятия.
Лучше бы ты был на работе… потому что сейчас у тебя будет шок.
– Сюрприз хотела сделать, – натягиваю улыбку, сталкиваясь с сочувствующим взглядом сводного братца.
Он как никто другой представляет, что со мной папа сделает, когда про Матвея узнает.
Выпотрошит и на ковёр пустит – его любимая страшилка и фраза, когда он нас ругал.
– Удался, дочка! Ой, удался сюрприз! – тянет, выпуская меня из объятий. – Шикарный подарок и сюрприз на Новый год! Лучшего и придумать нельзя.
Ой, можно, пап! Можно…
Но тебе мой «подарок» может не сразу понравиться.
На подъездную дорожку заезжает машина Карима, вместе с Катей и Назаром, который сел за руль.
– Ага, – кидаю и поворачиваюсь к двери. Открываю дверцу машины Рустама и застаю сына сладко спящим в детском автокресле. Он всегда в машинах засыпает крепко.
Аккуратно беру его на руки и поворачиваюсь к папе, ожидая его крика, строгого взгляда, вопросов, ругательств или, по крайней мере, шока.
Разглядывает его и умиляется.
– Уснула? – шепчет, кивнув на Матвея.
– Уснул, – киваю нахмурено.
Бросаю взгляд на сына, и он в этот момент начинает просыпаться. Дёргаться, зевать и открывать глазки, разглядывая непонятного и незнакомого человека перед собой.
Хмурится, но не плачет.
Деловой пацан.
– Ой, ты прелесть, – сюсюкается с внуком мой папа, шокируя меня. – Какая голубоглазка! Красавица!
Может, дядя Алим ему рассказал о моей беременности и внуке? Поэтому он так себя ведёт?
– Пап…
– А чего Карим и Катя вам Машеньку отдали? – перебивает меня отец. – Вам двоим? Совсем за дочь не боятся, дураки? Доверять её двум скандалистам? Проще её за руль саму посадить, чем вам доверять.
– Пап… – вновь начинаю, когда до меня доходит смысл его слов и его реакция.
Он думает, что это Маша.
Ну да, конечно! Матвей в её автокресле и на малыше такой же комбинезон, какой я Кате для Маши передавала последний раз через Назара.
Они по акции были, и я сразу два взяла. Один Матвею, другой Маше.
– Пап, это не Машенька, – заговариваю, не узнавая свой голос. —Это… Матвей.
– Какой ещё Матвей? – хмурится папа, поднимая на меня взгляд.
– Внук твой, бать. Внук, – вмешивается Рустам и аккуратно забирает у меня сына. И вместе с ним идёт в дом. – Алис, давай быстрее! Малой есть хочет! Не заставляй мужика ждать.
– Бегу, – отвечаю, сглотнув, и спешу за братцем, который спас меня от первой волны удара. Бегу мимо папы, который после слов Рустама остался в шоке.
Боже, что я натворила!
Следом за Рустамом поднимаюсь в свою комнату. Братец опускает Матвея на мою старую кровать и начинает его раздевать, корча малышу рожицы и веселя его.
Сын от всего этого хохочет и смеётся, доверяя своё переодевание Рустаму, что заставляет ревновать меня.
Какого чёрта, сына, а? Тебя чужой дядя трогает и раздевает, а ты хохочешь, как предатель? Назару он себя трогать не даёт.
А этому даёт!
В чём причина дискриминации?
– Алиса, чьё это дитя? – кричит папа, врываясь в комнату следом за мной, заставая меня за снятием зимнего пальто.
– Пап, давай она его вначале покормит, а потом вы поговорите, – вступается за меня Рустам, в который раз. Отложив комбинезон Матвея в сторону, встаёт и идёт в своему отчиму и моему отцу. – Я понимаю, что ты хочешь ей устроить вырванные годы. Я не против и всегда за. Но ребёнку зачем страдать? Ему важно сейчас покушать и придерживаться графика, – важно говорит братец, выпроваживая отца за дверь. – Так Катя говорит, а я своей тётушке верю! Так что давай мужик поест, а потом уже ты будешь её ругать.