Рецепт счастливого развода
Шрифт:
На душе было неспокойно, как будто ветер ещё сильнее тревожил её. Создавал драматичную атмосферу.
Однако, подходя к парку, я внезапно улыбнулась, взглянув издалека на мост.
Там стояла одинокая фигура в серой куртке с капюшоном. А рядом Герда, которая, поставив лапы на перила, тоже смотрела вниз, как и человек, лицо которого было скрыто капюшоном.
Герда заметила меня, когда я уже почти приблизилась к ним: утки в воде занимали всё её внимание.
– Привет, - произнесла я, улыбаясь.
Ко мне повернулась девушка и улыбнулась в ответ. Вот этого я никак не
– Привет, вы тоже к голодающим? Герда, сидеть. Да что с тобой? Вы ей понравились.
Собака рвалась ко мне обниматься. И я, чтобы скрыть свою растерянность, присела к ней, совершенно не зная, как себя вести и что говорить.
Но сидеть на корточках бесконечно было бы странно, и я поднялась, взглянув на хозяйку Герды повнимательнее.
Нежная такая пепельная блондинка с овальным лицом. Глаза грустные. Несколько секунд я мучительно вспоминала, кого она мне напоминает. Потом вспомнила: актрису Дарью Михайлову. Ну просто один в один.
Встав ближе к перилам, я достала из рюкзака пакетик с хлопьями. Руки заметно дрожали.
Значит, это жена Славы? Бывшая жена? Я взглянула на её руку искоса. Тоненькое обручальное кольцо было на месте.
Мы постояли немного молча. Каждая из нас думала о своём.
– Всего доброго, - попрощалась она. Придержав Герду, отошла от перил. А я осталась стоять там, на ветру. Когда они скрылись из виду, медленно побрела домой.
Уже перед сном, достав заветную тетрадь, я посмотрела на запись, которую сделала в состоянии эйфории накануне ночью после того, как Слава ушел.
3. Быть легкомысленной!
Подумав немного, я чуть исправила её. Теперь постулат выглядел так: (не) быть легкомысленной(?)
В общем, здесь были одни знаки вопроса.
Засветился экран телефона. Пришло сообщение от Славы: “Думаю, скучаю, вспоминаю”
Я целый день ждала от него чего-то подобного, но теперь отвечать мне отчего-то не хотелось. И я легла спать.
Глава 9
Утром, когда мы с Настей ехали в метро, пришло сообщение от Горыныча:
“Лилечка, как твои дела? Нам необходимо с тобой поговорить, позвони мне, пожалуйста”
Я ощутила сильнейший душевный дискомфорт и отвечать пока не стала. Откуда у меня взялась волна негатива к этому человеку?
Горыныч был нашим с Сёмой однокурсником. Вообще-то, его звали Даниил Гуревич. А Горынычем его прозвал Сёмка, которому доставляло невыразимое удовольствие доводить бедного Гуревича до бешенства.
Данька был черненьким, субтильного телосложения, парнишкой. Страшно талантливым и жутко умным. Но из-за своей тонкой нервной организации и потешной внешности - круглая голова с коротким ёжиком, очочки, видавшие начало эры - его редко воспринимали всерьёз. Когда он волновался, то начинал говорить визгливо и тонко, размахивал руками-веточками, покрывался испариной.
Горынычем он стал из-за того, что совершенно не умел пить. После наших студенческих сабантуев, он являлся на пары в жалком всклокоченном виде и с потрясающим выхлопом.
Сначала, какое-то время просуществовала кличка Перегарыч, но Данька так остро на него реагировал, что Семёну пришло в голову более благообразное “Горыныч”.
Это прозвище Данька неожиданно принял благосклонно, так и прилипло к нему. Хотя пить Гуревич бросил даже в малых дозах. Не употреблял совсем.
Когда мои дурные однокурсники во главе с Сёмкой принимались доводить маленького Горыныча, мне нередко приходилось вставать на его сторону, чтобы эти балбесы отцепились от него. Часто на парах мы сидели вместе, болтали. Данька был очень мне признателен, хотя и не говорил об этом. Просто благодарно сиял, сидя рядом со мной - глазами, улыбкой. Смешной и милый.
Теперь Даниил Гуревич работал в “Юриаде” вместе с Сёмой. Ему понадобилось несколько больше времени, чтобы пробиться. Однако он, действительно, был очень одарённым, и ему удалось.
На фирме у них с Сёмой существовало нечто вроде “соцсоревнования”. Они были вечными соперниками, оба упорно шли к должности главного адвоката фирмы. Сёме удавалось всегда быть на шаг впереди. Благодаря и моей помощи в том числе.
Теперь я силилась вспомнить, почему сообщение от Горыныча мне впилось в сердце острой занозой. Откуда вообще появилась внезапная неприязнь к нашему безобидному однокурснику? Он был почти что другом семьи, поздравлял меня со всеми праздниками…
Потом вспомнила. Когда Сёма уходил в тот день праздновать со своей помощницей, он упомянул “Горыныч попросил”. Бессовестно прикрылся Данькой, который, наверное, был ни сном, ни духом. И уж точно не стал бы прикрывать Сёмину интрижку. Нужно было обязательно ответить на сообщение.
Я достала телефон, однако Настя толкнула меня в бок локтем и встала - нужно было выходить.
Меня прикрепили для стажировки к девушке по имени Светлана. Длинные гладкие белые волосы, большие синие глаза. Умело нарисованные скулы, подкаченные в меру губки.
Походка у неё была плавная, как в рисованных акварельных мультфильмах - ни одного резкого движения.
Рядом с ней я почувствовала себя каким-то лосем, ломающим на ходу молодые деревья.
– Лилия, до прихода первого клиента у нас часа полтора. За это время я успею познакомить вас с нашим ассортиментом, каталогами, в общем с тем, что мы можем нашему клиенту предложить.У нас есть готовые базовые капсулы, однако, у нас задача увеличить эту капсулу как минимум в три раза при окончательном заказе, - Светлана улыбнулась так, как будто вещала с экрана телевизора, рекламируя зубную пасту. Но закончила неожиданно просто: - В общем, втюхиваем ему всё, что только сможем.
– Понятно, - кивнула я.
Мы находились в помещении, похожем на рабочий кабинет какого-нибудь английского аристократа. Только вместо книжных шкафов, здесь находились по периметру шкафы с разнообразной одеждой. Чтобы не было ассоциаций с гардеробной и для поддержания стиля, содержимое шкафов было скрыто за деревянными дверцами с дымчатым стеклом. Каждая полка освещалась деликатной подсветкой.
Справа располагалась кабина для переодевания - просторная, с мягкой кушеткой и большим зеркалом.