Рефлекс змеи (Отражение)

Фрэнсис Дик

— Но... что именно?

— Вопрос. Что именно… если хоть что-то.

Джереми глотнул шампанского.

— Давайте вернемся к Аманде.

— Вы займетесь Амандой. А я лучше займусь фотографиями.

Однако он с интересом смотрел, как я роюсь в шкафу в проявочной.

— Все это смотрится страшно профессионально, — сказал он, оглядывая увеличители и приспособление для печати фотографий. — Я и понятия не имел, что вы таким занимаетесь.

Я вкратце рассказал ему о Чарли и наконец нашел, что искал, — бутылку, которую я купил во время отпуска в Америке тремя годами раньше. На этикетке значилось “Усилитель для негативов”

и были изложены инструкции. Очень полезно. Многие производители печатают свои инструкции на отдельных тонких листочках, которые намокают либо теряются. Я поднес бутылочку к раковине с фильтром для воды под краном.

— Что это? — спросил Джереми, указывая на его круглые колбообразные бока.

— Для обработки фотографий необходима сверхчистая мягкая вода. И никаких железных кювет, иначе на снимках останется много черных точек.

— Дурдом какой-то, — сказал он.

— Точно.

В пластиковой мензурке я смешал воду и усилитель, чтобы получить раствор такой концентрации, как было указано в инструкции, и вылил его в кювету для проявки.

— Я никогда прежде такого не делал, — объясним я Джереми. — Может и не получиться. Хотите посмотреть, или лучше останетесь пить шампанское на кухне?

— Я… ну... совершенно заворожен, честно говоря. Что вы на самом-то деле собираетесь делать?

— Я собираюсь сделать контактную распечатку этой чистой пленки с еле заметными пятнышками, получить обычную черно-белую фотографию и посмотреть, что выйдет. Затем я положу негатив в этот усилитель, а потом сделаю другую черно-белую фотографию, чтобы посмотреть, будет ли разница. А потом... потом посмотрим.

Он глядел, как я работаю в тусклом красном свете, чуть ли не засовывая нос в кювету с проявителем.

— Ничего не вижу, — сказал он.

— Это все делается методом научного тыка, — согласился я. Я четырежды пытался распечатать снимок с пленки при различных выдержках, но все получалось ровно черным, или серым, или белым.

— Тут ничего нет, — сказал Джереми. — Бесполезно.

— Подождите, пока мы не попробуем усилитель.

Скорее надеясь, чем ожидая чего-нибудь, я сунул кусочек пленки в усиливающий раствор и подержал ее там значительно дольше, чем требуемый минимум времени. Но еле заметные пятна оставались по-прежнему еле заметными.

— Ничего? — разочарованно спросил Джереми.

— Не знаю. Я ведь не знаю, что на самом деле должно произойти. Может, этот усилитель слишком старый. Некоторые фотореактивы со временем теряют свои свойства. Срок хранения, и так далее.

Я снова распечатал негатив при тех же выдержках, что и раньше, и, как и прежде, мы получили совершенно черный и темно-серый снимки, но на светло-сером на сей раз появились пятна, а на практически белом какие-то спиралеобразные рисунки.

— M-м, — сказал Джереми. — Вот как.

Мы вернулись на кухню, чтобы подумать и подкрепиться.

— Плохо, — сказал он. — Не берите в голову, с этим ничего нельзя сделать.

Я сделал небольшой глоток и выпустил пузырьки через зубы.

— Мне кажется, — задумчиво сказал я, — что мы могли бы продвинуться дальше, если бы я сделал отпечаток не на бумаге, а на другой пленке.

— На пленке? Вы имеете в виду ту пленку, которую вы заряжаете в камеру? Я и не знал, что это возможно.

— Да. Печатать можно на чем угодно, если есть фотоэмульсия. А фотоэмульсией вы можете покрыть практически любую поверхность.

Я имею в виду, что это не обязательно должна быть бумага, хотя все именно так и думают, потому что видят снимки в семейных альбомах, и все такое. Но эмульсией можно покрыть холст и печатать на нем. Или стекло. Дерево. Запястье руки, между прочим, если вы согласитесь немного постоять в темноте.

— Избави Боже.

— Снимок, конечно, будет черно-белый, — сказал я. — Не цветной.

Явыпустил еще несколько пузырьков.

— Сделаем второй заход, — сказал я.

— Вам и правда это нравится? — спросил он.

— Нравится? Вы имеете в виду фотографию или загадки?

— И то, и другое.

— Ну... думаю, да.

Я встал и вернулся в проявочную. Он опять пошел со мной посмотреть. В тускло-красном свете я взял новую высококонтрастную пленку “Кодак-2556”, вытянул ее из катушки и разрезал на пять кусочков. На каждом куске пленки я отпечатал практически чистый негатив, экспонируя ее под белым светом увеличителя разное время: самый короткий промежуток — одна секунда, затем дольше, вплоть до десяти. Каждый кусок пленки после экспонирования отправлялся в кювету с проявителем, Джереми погружал их туда и смотрел на результаты.

После того как мы вынули все куски пленки из проявителя в подходящее, по нашему мнению, время и погрузили в кювету с закрепителем и, наконец, мы получили пять новых позитивов. А с позитивами я повторил весь процесс и — наконец — получил негативы. На ярком свету все новые негативы были куда четче, чем те, с которых я начал. На двух явно можно было различить какое-то изображение... и пятна ожили.

— Чему вы улыбаетесь? — спросил Джереми.

— Посмотрите, — ответил я.

Он поднес полоску пленки с негативом, которую я дал ему, к свету и сказал:

— Вижу, что вы получили более четкие пятна. Но это по-прежнему всего лишь пятна.

— Нет. Этоснимок девушки и мужчины.

— Откуда вы знаете?

— Через некоторое время и вы научитесь читать негативы.

— Ну и самоуверенный же вы тип, — заныл Джереми.

— Честно говоря, — сказал я, — я страшно доволен собой. Давайте допьем шампанское и пойдем дальше.

— Что дальше? — спросил он, когда мы снова выпили на кухне.

— Сделаем позитивные распечатки с новых негативов. Черно-белые фотографии. Со всех проявленных.

— А что там смешного?

— Да более-менее голая девушка.

Он чуть не захлебнулся.

— Вы уверены?

— Да там груди видно, — рассмеялся я, глядя на него. — На самом деле это наиболее четкая часть негатива.

— А что... в смысле... ее лицо?

— Скоро увидим. Вы не голодны?

— Господи, да сейчас час дня!

Мы поели ветчины с помидорами, тосты из черного хлеба и прикончили шампанское. Затем вернулись в проявочную.

Печатать с таких слабых негативов все равно было мучительно трудно, как и прежде, — снова приходилось подбирать экспозицию, а затем вынимать из проявителя как раз в нужный момент и быстро погружать в закрепитель, иначе получилось бы просто светлое пятно на темно-сером фоне без глубины и без оттенков. Мне пришлось сделать несколько попыток, чтобы достигнуть видимых результатов, но я в конце концов получил три довольно четких снимка — достаточно чистых, чтобы понять, что именно снял Джордж, Я рассматривал фотографии в ярком свете и через увеличительное стекло — ошибки быть не могло.