Регент
Шрифт:
Они были настолько огромны, что Осетр мог прогуляться по каждому, как по парапету Поцелуева моста, самой широкой переправы через реку Неву в Петрограде. И тем не менее они помещались в его голове. И тоже казались ласковыми и бережными.
Впрочем, Осетра их величина не удивляла. Как и ощущение, что они противодействуют первым пальцам. Так же копаются – да не так! Так же поглаживают – да иным образом! Того же добиваются – да не того!
А Костромин продолжал мурлыкать:
– Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики… Вы хорошо запомнили эту фразу… На всю
Маленькие и большие пальцы продолжали копаться в мозгу Осетра. Маленькие запускали некий ментальный процесс, гигантские изменяли его. Маленькими пальцами управлял Костромин. Кто управлял большими – Осетру было неведомо. Ясным оставалось одно – этот кто-то отсутствовал в избушке, построенной из храпповых стволов.
– А теперь, – промурлыкал Костромин, агент по кличке Муромец, – вы забудете обо всем, что здесь происходило… Но фразу и то, что должны послушаться человека, который ее произнесет, будете вспоминать, когда она прозвучит…
А сквозь мурлыканье пробивался тихий шепот.
Осетр не понимал слова, произносимые шепотом – они принадлежали неведомому языку – но понимал, что это и неважно. Когда потребуется, эти слова все равно сыграют свою роль.
– Эй, Каблук! – позвал Костромин обычным голосом. – Где вы там? Я закончил! Можете забирать его!
Глава семьдесят вторая
Проснувшись, Осетр понял, что сон на сей раз был вовсе не вещим. Но от этого – не менее важным.
Пусть даже в реальности приснившееся происходило и не совсем так, как ему сейчас привиделось. Но судьба посчитала, что для него наступила пора кое-что узнать. И в этом отвлеченном смысле приснившийся сон был до определенной степени вещим. Ибо все-таки открывал грядущее.
Спать больше не хотелось.
На соседней койке спокойно посапывал Найден.
Приднепровский предложил регенту отдельную каюту, но Осетр отказался – присутствие Найдена ему не мешало. Он уже настолько привык к этому обладающему изрядным чувством долга парню, что не очень представлял себе, как сможет обойтись без него.
– Слушай, Найден! Ты спишь?
«Росомаха» спит чутко. Особенно если находится рядом с вышестоящим должностным лицом.
Ритмичное посапывание прервалось.
– Сплю! – грубовато ответил Найден. – А тебе, твое высочество, почему не спится? Совесть мучит?
Когда они оставались один на один, Осетр позволял другу вольности.
В конце концов, от многочисленных знаков почтения его иногда попросту начинало тошнить…
– Совесть для правителя – понятие излишнее, – сказал он назидательно. – У правителя может быть только чувство заботы о собственном народе. И печаль о будущем своей державы.
– Печаль, говоришь? – Найден хрюкнул. – Ну-ну… Может, тебе колыбельную песенку спеть?
Вот гад!..
– Ты знаешь колыбельные?
– Знаю, – сказал Найден. И запел:
СпятОсетр сглотнул внезапно возникший в горле ком.
Вот гад!..
7
Стихи Зои Петровой.
Эту песню часто пела маленькому Миркину мама… И еще одну… «Спят твои соседи, белые медведи…» И Миркин спрашивал, где эти соседи? Это понарошку дядя Толя Спиридонов? И тетя Валя с Женей?
Интересно, удалось ли им тогда выжить, при пиратском нападении на Медвежий Брод? Дяде Толе-то – вряд ли! А вот тетя Валя-Крокодил с Женечкой вполне могли… Миркин же выжил!
Может, попытаться отыскать их? Вон он, Медвежий Брод, совсем рядом…
Нет, не стоит! Некогда сейчас этим заниматься! Можно, конечно, поручить поиски кому-нибудь… Тому же графу Толстому, новому министру внутренних дел… Ну найдут… И что повзрослевший Миркин им скажет? «Здравствуйте, тетя Валя-Крокодил…»? А Женечка, небось, уже поет колыбельные собственным детям… Нет, заботиться надо в первую очередь о близких. О том же Найдене, к примеру…
– Слушай, Найден!.. Чем бы ты хотел заниматься, когда вернемся на Новый Санкт-Петербург?
Найден перестал мурлыкать колыбельную и сел на койке.
– Ты это серьезно спрашиваешь, твое высочество?
– Куда как серьезно!
– Только не в начальники дворцовой охраны! Не для меня эта работа!
Помолчали.
В каюте воцарилась странная атмосфера, когда сердца как будто бьются в унисон. И кажется, что нет на свете ближе человека.
Правда, обычно это бывает между мужчиной и женщиной…
– А скажи, Найден… Ты знал, кто я такой, когда мы познакомились?
Друг ответил, не задумываясь:
– Нет, не знал… Думал, спасаю проколовшегося агента. – Найден помолчал. – А скажи мне тоже, твое высочество… Ты ведь решил тогда, на Кустанае, что мы тебя бросили…
– Решил.
– Надеюсь, больше так про меня никогда не подумаешь?
Это было скрытое признание в верности.
Помолчали.
Потом Осетр сказал:
– А что если я предложу тебе должность своего личного секретаря?
Снова помолчали.
Пусть только попробует отказаться! Упеку на какое-нибудь Солнечногорье! Чтоб неповадно было!
– У тебя же есть секретарь…
– Он меня не устраивает!
Найден помолчал. Потом сказал:
– Не скажу, чтобы я пришел в восторг от этой должности… Но ведь есть предложения, от которых не отказываются!
– Нахал! – Осетр усмехнулся. – Имей в виду… Если не будешь справляться, попру в три шеи!
– Да уж знаю… – Найден тоже усмехнулся. – За тобой не заржавеет!