Реинкарнация. Повелитель
Шрифт:
– Они как лисы!
Думал он, оставаясь наедине с собой.
– Хитры и бесшумны. Они так без труда однажды заявятся и сюда, в мой город, мои палаты. Надо срочно что-то предпринимать. Рустонские Князья, как один, говорят, что это не их люди. Тогда, чьи? Не хотят портить со мной отношения, находясь по границам своим в окружении множества врагов. И мне, не с руки с ними ссориться. Не такой я сильный, чтобы одолеть их. Значит что нужно? Нужно предложить им мир, подкреплённый дорогими подарками и закреплённый на бересте. Иного выхода я не вижу.
Меэрон громко позвал слугу, приказав ему;
– Пиши!
«Великим Князьям Рустонским! С почтением и уважением, Меэрон всех Крибов живущих! Да смилуется создатель наш! Ниспослав
Он помедлил, некоторое время, раздумывая и тихо вымолвил;
– Так тому и быть!
После чего обращаясь к слуге, произнёс;
– Немедленно отправь это послание с гонцом к Рустонскому Князю Голору, в Челуз. Да пусть не возвращается без ответа.
А спустя месяц и Велису пришли от Голора дорогие подарки в виде сабли украшенной изумрудами, да два пуда серебряной монеты. К ним прилагался и пергамент. В котором, его лично восхваляли безмерно за службу геройскую, ни слова не обмолвившись о простых воинах, и отзывали, конечно же, к сборному Рустонскому войску. Командир, объявил общее построение, вышел к своим людям и объявил;
– Други мои! На этом наши походы здесь закончены! Доставлен пергамент, в котором вас всячески хвалят за проявленную вами храбрость. И дарят подарки в виде двух пудов серебряных монет! Так что поделите их между собой. И готовьтесь в обратный путь. Но пред этим, хочу и я вас поблагодарить за службу вашу, низко поклонившись.
Велис поклонился и громко, чтобы все услышали, продолжил;
– На своём веку, не довелось мне ранее видеть, что малым отрядом биты большие войска могут быть. Ныне и я стал участником этого. За что и благодарен судьбе своей, равно как и нашему создателю. Впервые я видывал, что за столь опасный и долгий поход, потеряли мы только пятнадцать наших друзей. Хотя и эти потери трудно переживаю я. Посему велю вам, други мои, ехать к семьям своим. Дабы обрадовать их целостностью своей, хозяйство поправить, да любовью украсить жизнь тусклую. А ровно через два месяца быть в местах постоянной службы!
Воины, обрадованно зашумели, закричав из строя;
– Будь славен, командир! Мы не подведём тебя. К сроку все будем!
– Я знаю!
Улыбнувшись, пробасил он. И махнув рукой, закончил речь, словами;
– Всё! Расходись! Да прибудет создатель наш с вами!
Двадцатая глава
Предупреждение
Трое молодых людей, уединившись в небольшой берёзовой роще, наслаждаясь началом лета, раздевшись до пояса, в тоже время, громко решали, что делать им с таким количеством свободного времени.
– Что там думать? Давайте рванём в Челуз!
Горячо говорил Зинала, показывая рукой в направлении Княжеского города;
– Погуляем на славу! Благо деньжонки у нас имеются! Не хранить же их до старости в торбе?
Для Нормана этот довод показался убедительным, хотя он и не торопился соглашаться с ним. Дожидаясь, что скажет по этому поводу, Огонис. Тот, не перебивая товарища, выслушал его и неторопливо предложил;
– Друзья мои! Я знаю, что вы лишены того, что имею я! У вас вороги пожгли родные поселения, а дорогие вам люди погибли. Потому, хочу пригласить вас к себе. Я думаю, что мои мать и отец, ещё живы. И мне не терпится их увидеть. В тоже время, вы мои братья! И я просто обязан познакомить вас с ними. Подумайте, не спеша! Покутить мы ещё успеем! А вот доведётся ли мне увидеть родных моих в дальнейшем? Не знаю!
Он замолчал. А друзья, в ответ, не сговариваясь, собрали вещи, подошли к своим лошадям и, запрыгнув на них, дёрнули поводья, выехав из рощи. Огонис, не сразу понял их намерения, глядя в спину удалявшимся товарищам. Пока не раздался громкий оклик Зинала;
– Огонис! Ну чего ты ждёшь? Мы едем, или нет?
Радостно улыбнувшись, тот в мгновение ока, сгрёб в охапку свою одёжку, сунул её в непромокаемую торбу и, запрыгнув в кожаное седло, также звонко крикнул в ответ;
– Я уже!
Погода благоволила молодым путешественникам. Весь день ярко светило солнце. Прогревая истосковавшуюся по теплу землю. Высоко в небе беззаботно носились чижи и ласточки, в березняке солировали голосистые дрозды, а под ногами лошадей невообразимым хором стрекотали кузнечики. И даже ночью небо по-прежнему оставалось безоблачным. А луна освещала путь так ярко, что казалось, день не заканчивался вовсе. Ехали они, не торопясь, все душой наслаждаясь своим блаженным уединением. Потому, по дороге троицу не раз уже обгоняли как незнакомые торговцы, так и спешащие на побывку их сослуживцы, задорно подшучивая над ними;
– Смотрите со сна не попадайте с лошадей. А то покалечитесь, и в войско возвращаться некому будет!
На что друзья, смеясь, во всё горло, отвечали;
– А вы глядите, резвость свою по дороге не потеряйте. А то жёнкам ничего не достанется!
Так, к концу второго дня, молодые люди выехали к полноводной Рустонской реке, под названием Лана. С их стороны берег был настолько крутой, что большие вёсельные деревянные суда внизу, на водной глади, казались просто детскими игрушками. А противоположный, более лесистый берег, был словно на ладони .
– Вот это да!
Увидев это первым произнёс, Зинала.
– Да, красота!
Поддержал его Норман.
– Я тоже, други мои, вижу такое впервые!
Не менее восторженно вымолвил и Огонис.
– Я думал, что такое только в небылицах рассказывают!
Вновь поделился с друзьями своим мнением об увиденном Норман. И продолжил;
– Представляете, мне когда-то об этой реке не раз рассказывал отец. Говорил, что она такая длинная, что пересекает всю Рустонию. И можно свободно доплыть из одного города в другой. Что по ней плавают неспешно суда. На которых доставляют в города всевозможные яства и ремесленные товары. Один из городов находится на острове. Что остров этот, будто лошадиная подкова, возвышается в центре той реки. И добраться до него можно только по понтонному мосту, сделанному из огромных, надутых воздухом бурдюков, поверх которых положены тёсаные брёвна. При опасности он свободно убирается. А, один раз в году, в конце лета, когда стоит несусветная жара, вода отступает ровно на десять дней, оголяя дно с одного берега. И тогда город превращается в большой муравейник. От берега до стен крепости вырастает настоящая ярмарка. И товару на ней видимо, невидимо. Люди заново укрепляют стены крепости. Завозят в город по суши самое объёмное и необходимое. Я думал в детстве, что это выдумка. Лишь теперь понимаю, что отец рассказывал мне про Челуз. А про другой говорил, мол, тот находится на юге, где река такая широкая, что не видно её берегов. Там, люди живут на островах и питаются преимущественно рыбой. Я так понимаю, что это Элер.
– Однако, нам друзья пока не суждено побывать и там, и там.
Перебил воспоминания товарища Огонис.
– Нам вниз по реке пути всего день, а до Челуза не менее недели рысью.
– Ну, ничего! Я думаю, ещё увидим и Челуз, и Элер, и ещё много чего, не менее диковинного!
Успокоил друзей Зинала. И те, согласившись с ним, вновь повеселев, двинулись далее.
Уже совсем стемнело, когда повеяло холодом, и товарищи повернули лошадей от реки на Север. Небо резко затянуло тучами, стал накрапывать дождь, и друзья, недолго думая, стреножили коней, а за тем, соорудив шалаш, остановились на ночлег. В эту ночь, Норману вновь приснился странный сон. Словно на яви он снова увидел сидящего рядом с собой отца, который, держа его за руку с волнением в голосе говорил;