Реинкарнатор
Шрифт:
– Всегда рад встрече, – расплылся в улыбке бурят, а его узкие глаза и вовсе превратились в две щелочки. – Заходи почаще!
Мирзоева улыбнулась.
Косте казалось, будто прошла как минимум неделя, хотя на самом деле еще не наступил вечер. За этот день его вызвали в «скорую», рассказали о странностях с записью кармы, предложили вступить в Орден, поручили расследование, показали офис горкома, и вот теперь он стоит перед своим командором в ожидании того, что случится дальше. Впору взмолиться о том, чтобы хоть полчаса ничего не происходило!
Амгалан Тумэнович опустил взгляд и увидел Костины сапоги. Хромовые сапоги реинкарнатора.
– Я одно время тоже пахал на московской станции
– Долго работали?
– Несколько лет, когда в Москву переехал.
– И как?
– Нравилось. Только раздражали тяжелые сапоги. Тогда они были кирзовыми, – улыбнулся Амгалан Тумэнович и пригласил в свой кабинет.
– Чаю? – вытащил он из буфета две белоснежные фарфоровые чашки.
Костя от удивления забыл все слова, лишь кивнул и завороженно смотрел, как в стеклянном чайнике распускаются скрученные маленькие шарики, словно просыпаются бутоны цветов. По кабинету поплыл чуть уловимый цветочно-фруктовый аромат. Костя мгновенно перебрал все возможные сорта чаев и решил, что это Бай лун чжу – Белая жемчужина дракона. Очень нежный белый чай, для его изготовления берут нераскрывшиеся почки и два самых верхних листочка. С названием связана китайская легенда. Якобы в одной из деревушек провинции Хэнань поселился добрый дракон, жил он с людьми в мире и согласии. И случился как-то засушливый год, когда чайные кусты погибали от жары. Тогда дракон взмыл в небо и загородил солнце своими крыльями. Урожай был не просто спасен – вкус полученного напитка стал настолько изысканным, что им угостили императора. За каждую выпитую чашечку тот дарил крестьянам по жемчужине.
Меньше всего Костя ожидал встретить в Ордене ценителя чая!
Командор плеснул чаю и пододвинул чашу с шоколадными конфетами. Колесов вообще-то не очень любил сладкое, но сейчас съел аж три штуки: перегруженному мозгу нужно было кинуть топливо, а быстрые углеводы для этого подходят лучше всего. Тем временем перешли на обсуждение дела Петмансона, и командор делился своими соображениями:
– За все время существования Куполов в нашей базе нашлось лишь два подобных случая. Там, правда, все проще. В одном случае прибор оказался неисправен, и это обнаружилось сразу же, а вторая ситуация и вовсе к нам не применима. Она произошла около двухсот пятидесяти лет назад, во время бума изобретений кармографов. Собственно, это одна из самых успешных попыток: прибор что-то даже записывал, но, увы, все пластины с такой записью оказывались пустыми. Ни одного слепка он так и не сделал. Так что у нас, скорее всего, какой-то глюк кармографа или брак в пластине. Еще есть вероятность, что в квартире сбоит сигнал из-за работы какого-то устройства. Мне медики со «скорой» жалуются, что если рядом с домом проходят высоковольтные провода, то кардиограмму не снимешь, электромагнитное поле искажает картину. Про кармографы я ничего подобного не слышал, но все же нужно съездить в квартиру Петмансона, проверить.
С этими словами он достал из-под стола черный чемоданчик со знакомым кругом на крышке.
– Это кармограф? – обалдел Костя от того, что прибор вот так просто стоит под столом в горкоме Ордена.
– Ага. Тот самый, которым вы снимали карму Леонхарда Яновича. Съездите с ним в его квартиру, сделайте еще один слепок.
– С кого? – не понял Колесов.
– С себя. Увы, с Петмансона его сделать уже никак не получится. Хотя было бы крайне познавательно. Вдруг он действительно Просветленный? Да, за кармограф отвечаете головой. Вернуть мне в целости и сохранности! Я взял его с вашей станции «скорой» помощи под свою личную ответственность.
– Понял.
– В квартире особо обращайте внимание на странности, непонятные вещи. Поговорите с соседями. Пусть они опишут этого Петмансона. Чем он занимался, кем был? Верующий ли? Возможно, причина в чем-то банальном, но, если есть хоть крошечная вероятность того, что это нечто иное, мы не имеем права сбрасывать ее со счетов. Даже если это кажется нам невозможным. Да, и я советую не откладывать расследование, а съездить на квартиру как можно быстрее, прямо сейчас. Из-за промедления даже в один день можно потерять все улики.
Очевидно, этот совет обсуждению не подлежал.
– Как мне туда попасть? Старик умер, дверь наверняка закрыта. Не ломать же ее, – спросил Костя.
– Зачем ломать? Не надо, конечно. Вы просто поедете туда как оперуполномоченный МВД, – огорошил его командор и пояснил: – Все легально. У нас есть договоренность с полицией, и все наши инспекторы оформлены в особом отделе. Вы тоже, с сегодняшнего дня. Так что не стесняйтесь доставать удостоверение, если надо, и настаивать на всяческом содействии в расследовании. – С этими словами он открыл ящик стола, пошарил в нем и протянул Косте удостоверение с его фамилией, именем, отчеством и фотографией.
– Ого! – только и смог тот вымолвить. О таком в интернете точно не писали.
Амгалан подлил еще чаю.
– Ключи от квартиры обычно хранятся вместе с другими личными вещами в морге, куда увезли тело. При виде «корочки» их обязаны выдать. Если что – побольше уверенности в голосе, обычно помогает, – хмыкнул командор, явно что-то вспомнив.
– А как узнать, в какой морг увезли Петмансона?
– Это в архив. Они знают все!
– Третий этаж, да?
Амгалан кивнул.
– Я сейчас звякну там кое-кому, попрошу его помочь. Данзар Александрович – высококлассный специалист, найдет что угодно в два счета. Советую с ним подружиться, потому что в архиве вам придется жить. – Из уст командора это прозвучало как факт, обыденность. – Информация – наше главное оружие. После мозгов, конечно.
Мозги кипели. Впечатлений хватало уже с лихвой, хотелось затормозить, отдохнуть, но некогда. Предстояло заниматься расследованием, и очень бы пригодилась свежая голова. Костя потянулся за четвертой конфетой.
– Данзар должен был уже собрать досье на Петмансона. Почитайте, подумайте, может, найдете какие-то нестыковки или что-то необычное.
Амгалан Тумэнович провел краткий ликбез о том, что можно и чего нельзя инспектору во время расследования. Все опиралось на здравый смысл и логику: просто так о деле не болтать, но если действительно необходимо рассказать – делать это без подробностей об Ордене. Колесов вспомнил, что подписывал документ «о неразглашении», так что отдельно задал вопрос, чего именно ему нельзя разглашать. Командор успокоил, что ничего секретного тот еще не знает, так что может работать совершенно спокойно.
– Ведите дело, как считаете нужным, как подсказывает интуиция.
Костя кивнул и сунул в карман еще две конфеты.
«Архив» поражал воображение. Сленговое название Управления службы информации сбивало с толку и не отражало истинных масштабов того, чем занимались его сотрудники. Никаких стеллажей с бумажными документами тут не было. Вообще, зал больше напоминал аналитический центр фантастического будущего, а не библиотеку. Первым делом в глаза бросилось трехмерное изображение Купола выше человеческого роста, которое крутилось в центре зала. Присмотревшись, Костя узнал его: тибетский Купол на горе Кайлас. Самый первый из обнаруженных. Несмотря на то что все семь выглядели, казалось, одинаково – как гладкие белые «ракеты» высотой с пятиэтажный дом, все-таки небольшие отличия имелись. В основном из-за характера гор, где они появились.