Река Вуду
Шрифт:
— А телефонная книга у вас есть? — спросил я.
— На справочном столе рядом с каталогами.
Я подошел к справочному столу, чтобы найти в телефонной книге имена, которые выписал.
На четвертом имени ко мне подошел мистер Паркс:
— Похоже, вы кого-то ищете.
Он снова стоял у меня за спиной и заглядывал через плечо.
Я накрыл имена рукой.
— Это личное.
— Личное? — нахмурился он.
— Частное дело.
Мистер Паркс уставился на мою руку, словно надеялся увидеть сквозь нее, что написано на листке бумаги.
—
— Нет, я из правительства, — ответил я. — Центральное разведывательное.
Лицо у него стало обиженным.
— А грубить-то зачем?
Я выпрямил свободную руку.
— Вы переписывали сообщения о рождениях. Теперь ищете имена в телефонной книге, — сказал он. — Думаю, вы пытаетесь кого-то найти. Мне кажется, вы частный детектив.
«Отлично. Профессионального сыщика из Голливуда сделал простой библиотекарь».
Он сделал шаг в сторону.
— Может, стоит вызвать полицию.
Я схватил его за руку и принялся демонстративно оглядываться по сторонам, всем своим видом показывая, что не хочу, чтобы нас услышали.
— Моя клиентка родилась тридцать шесть лет назад в этом районе, и ее отдали приемным родителям. И вот она заболела лейкемией и нуждается в пересадке костного мозга. Понимаете, что это значит?
— Для таких операций требуется кровный родственник, — медленно произнес он. — Так ведь?
Я кивнул. Кидаешь наживку, и иногда они ее заглатывают, а иногда — нет. Мистер Паркс оказался грамотным человеком. Могло так быть, что его интересуют проблемы пересадки костного мозга и он все про это знает. Он мог захотеть переговорить с моей клиенткой или ее врачом, и, если я не наврал, они не только не откажутся с ним разговаривать, но будут просто счастливы. Он мог спросить, какая стадия лейкемии у моей клиентки — острая или хроническая — или какие белые кровяные тельца пострадали. Короче говоря, мог задать мне сотню вопросов. На некоторые я сумел бы ответить, но большинство из них моментально вывело бы меня на чистую воду.
Он посмотрел на мою руку на листке с именами, затем — снова на меня. И я заметил, как у него ходит челюсть.
— Я успел увидеть кое-какие имена из тех, что у вас записаны, — сказал он наконец. — Некоторых я знаю. А эта дама, ну та, на которую вы работаете, она умрет?
— Да.
Он облизал губы, затем пододвинул стул и сел рядом со мной.
— Думаю, я могу сэкономить вам время.
Из восемнадцати имен в моем списке мистер Альберт Паркс знал четыре, а еще троих мы нашли в телефонной книге. Остальные либо умерли, либо переехали.
Я переписал имена и адреса тех семерых, что все еще жили в этом районе, а мистер Паркс рассказал мне, как найти тех, кто жил не в городе. Он предложил позвонить тем четверым, которых знал, чтобы сказать, что я к ним заеду, и я его поблагодарил, но попросил, чтобы они с уважением отнеслись к желанию моей клиентки остаться инкогнито. Он ответил, что не сомневается в их порядочности, и пожелал мне найти донора для моей клиентки. А ей пожелал полного выздоровления. Я видел, что он сделал это от чистого сердца.
Мистер Альберт Паркс провел со мной почти час, и я вышел из прохладной тишины библиотеки во влажную жару луизианского дня, чувствуя себя на три дюйма выше.
Ложь затягивает.
Глава 4
Из семи человек, имеющихся в моем списке, четверо жили в городе и трое — в пригороде. Я решил сначала поговорить с теми, кто жил в городе, а затем заняться остальными. Мистер Паркс посоветовал начать с миссис Клэр Фонтено. Миссис Фонтено была вдовой, а еще она владела крошечным продуктовым магазинчиком, расположенным на противоположной стороне площади, а потому была ближе всех. Мой новый знакомец сказал, что она одна из Лучших Женщин в Мире. Наверное, она была доброй, заботливой и, скорее всего, из тех, кем легко манипулировать. В каком-то смысле вроде мистера Паркса. По дороге к ее магазинчику я раздумывал, не отказаться ли вовсе от манипулирования людьми и объявить всему миру, на кого работаю и кого ищу. Если я так поступлю, то почти наверняка буду чувствовать себя гораздо лучше. Разумеется, у Джоди Тейлор будет другая точка зрения, но тут уж ничего не поделаешь. Я нарушу границы ее частной жизни и обману доверие, но это уже мелочи по сравнению с возможностью почувствовать себя хорошим человеком. Элвис Коул, детектив для тех, кому девяносто, тешит ребенка, каким он себя ощущает.
Когда я вошел в лавку миссис Фонтено, у меня возникло такое чувство, будто я разом вернулся в прошлое. Вырезанные из картона объявления, рекламирующие пилюли от печени, мужской лосьон для волос — одна капля, и все в полном порядке, — антисептик доктора Тихнора и прочие полезные вещи, были уже много раз клеены, переклеены скотчем к двери и окнам на то же место, где они висели еще сорок лет назад. Некоторые так выцвели, что их невозможно было прочитать.
За прилавком сидела девушка лет двадцати, страдающая избыточным весом, и читала журнал «Аллюр». Когда я вошел, она оторвалась от чтения и вопросительно на меня посмотрела.
— Привет. Миссис Фонтено здесь? — спросил я.
— Мисс Клэр, — крикнула девушка, и в проходе появилась величественная женщина лет шестидесяти с коробкой открыток «Холлмарк» в руках.
— Миссис Фонтено, меня зовут Элвис Коул, — представился я. — Надеюсь, вам уже звонил мистер Паркс из библиотеки.
Она окинула меня оценивающим взглядом, словно я мог представлять для нее скрытую угрозу.
— Звонил.
— Вы не могли бы уделить мне пять минут?
Миссис Фонтено снова принялась меня разглядывать, затем поставила коробку с открытками и проследовала в заднюю часть магазинчика. Двигалась она неуверенно и скованно, словно у нее болело все тело.
— Мистер Паркс сказал, что вас интересует ребенок, которого отдали на попечение штата, а потом приемным родителям.
При этих словах она приподняла одну бровь, ясно давая понять, что не одобряет такого поведения.
— Совершенно верно. Примерно в то же время, когда родился Макс.