Рэкетир

Гришэм Джон

— Не будем спешить, — сказал Уэстлейк. — Посмотрим на его реакцию, когда взорвется первая бомба.

В два часа ночи Куинн попросился в туалет. Делок встал и вышел с ним в коридор. Там слонялся еще один агент, демонстрируя всесилие органов правопорядка. Спустя пять минут Куинн опять сидел в своем кресле.

— Время позднее, — сказал ему Панковиц. — Может, предпочитаешь, чтобы тебя отвезли в следственную тюрьму, там ты хоть немного поспишь? Мы не торопимся.

— Лучше уж здесь, чем там, —

ответил он грустно. — Сколько мне, по-вашему, впаяют?

— Не знаю, Куинн, — пожал плечами Делок. — Решение за федеральным прокурором. Плохо то, что лагеря тебе уже не видать. Готовься к настоящей тюрьме.

— Знаешь, Джесс, я даже скучаю по лагерю. Там было неплохо.

— Зачем тогда сбежал?

— По глупости, вот зачем. Можешь — вот и бежишь. Просто уходишь, никому и дела нет.

— Мы допрашиваем в год по двадцать пять человек, вот так уходящих из федеральных лагерей. Глупость — самое правильное слово.

Панковиц пошуршал бумажками и сказал:

— Что ж, Куинн, похоже, схема готова. Даты, места, перемещения, заработки. Все это войдет в доприговорный рапорт. Хорошо, что за последние три месяца ты не совершил ничего вопиющего. Торговля наркотиками твою участь, конечно, не облегчит, но ты хотя бы никому не причинил вреда, верно?

— Никому.

— Больше тебе нечего сказать? Ничего не упустил? Ты с нами откровенен?

— Да.

Агенты нахмурились.

— А Роанок, Куинн? — спросил Панковиц. — Ты не был в Роаноке?

Куинн посоветовался с потолком, подумал и ответил:

— Может, заглянул туда разок-другой, вот и все.

— Ты уверен?

— Да, уверен.

Делок открыл папку, бросил взгляд на лист бумаги из нее и осведомился:

— Кто такой Джеки Тодд?

Куинн закрыл глаза и разинул рот. Из его нутра донесся тихий утробный звук, как от удара под дых. Плечи поникли. Будь он белым, то побледнел бы.

— Не знаю… — выдавил он. — Не знаком с таким.

— Неужели? — удивился Делок. — Вот, полюбуйся: мистер Джеки Р. Тодд был арестован вечером во вторник, восьмого февраля, в баре в Роаноке. Пребывание в нетрезвом состоянии в общественном месте, нецензурная брань. Согласно полицейскому рапорту, он подрался с другими пьяницами и провел ночь в каталажке. Наутро он вышел под залог в восемьсот долларов.

— Это не я.

— Не ты? — Делок передал ему листок, Куинн нехотя его рассмотрел. На сделанной в участке фотографии красовался, без сомнения, он.

— Сомневаться не приходится, верно, Куинн?

Куинн положил снимок.

— Ладно, я воспользовался вымышленным именем. А что мне было делать? Играть в прятки под своим собственным?

— Ни в коем случае, Куинн, — сказал Панковиц. — Но ты нам солгал, так?

— Мне не впервой лгать полицейским.

— За введение в заблуждение ФБР можно огрести пять лет.

— Ну, наплел немного…

— Ничего удивительного. Вот только теперь мы ничего не можем принимать на

веру. Как бы не пришлось все начать сначала…

Делок продолжил:

— Девятого февраля некто Джеки Тодд явился на стоянку подержанных автомобилей в Роаноке и заплатил двадцать четыре тысячи наличными за «Хаммер-Эйч 3» две тысячи восьмого года. Это тебе ничего не напоминает, Куинн?

— Нет, это не я.

— Мы другого мнения. — Делок отправил через стол кассовый чек. — Говоришь, ты это в первый раз видишь?

Куинн покосился на чек и подтвердил, что в первый раз.

— Брось, Куинн! — повысил голос Панковиц. — Мы не такие дураки, как ты воображаешь. Ты был восьмого февраля в Роаноке, заглянул там в бар, подрался, угодил в каталажку, наутро вышел под залог, вернулся в свой номер в мотеле «Сейф лодж», оплаченный наличными, взял еще денег и прикупил себе «хаммер».

— Разве это преступление — заплатить за тачку наличными?

— Никакого преступления, — согласился Панковиц. — Только вот откуда у тебя такие деньжищи?

— Может, я ошибся с какими-то датами и выплатами. Всего не упомнишь.

— А где покупал «пушки», помнишь? — спросил Делок.

— Какие еще «пушки»?

— «Смит-и-вессон», калибр ноль тридцать восемь, из твоего трейлера, и девятимиллиметровый «глок», найденный два часа назад в твоем складском модуле.

— Краденое оружие, — услужливо подсказал Панковиц. — Федеральный состав преступления.

Куинн медленно сцепил пальцы на затылке и уставился на свои колени. Прошла минута, другая. Агенты смотрели на него не мигая, не двигая ни единым мускулом. В комнате повисла напряженная тишина. Наконец Панковиц перелистал бумаги и достал одну.

— Предварительный протокол обыска: бумажник с пятьюстами двенадцатью долларами наличными, фальшивое водительское удостоверение, выданное в Северной Каролине, две карты «Виза» со средствами, мобильный телефон с предоплатой, вышеупомянутый «смит-и-вессон», кассовый чек и документы на «хаммер», соглашение об аренде модуля на мини-складе, страховой полис на машину, коробка патронов калибра ноль тридцать восемь и так далее, все из передвижного дома, который ты арендуешь за четыреста баксов в месяц. В модуле на складе мы переписали шмотки, девятимиллиметровый «глок», пару армейских ботинок, всякую мелочь. А главное — металлическую коробку с сорока одной тысячей долларов сотенными купюрами.

Куинн медленно сложил руки на груди и посмотрел на Делока. Тот сказал:

— Ночь длинная, Куинн. Может, что-нибудь объяснишь?

— Наверное, я вкалывал больше, чем запомнил. Сделал много рейсов в Майами и обратно.

— Почему не обо всех рассказал?

— Я же говорю, всего не упомнишь. Когда ты в бегах, многое вылетает из головы.

— Не вспомнишь, ты использовал для чего-нибудь карабин или пистолет? — спросил Делок.

— Нет.

— Ты их не использовал или не припоминаешь?