Реконструкция парадигм

Беклемишев Георгий Витальевич

— Да, линия… И нет, время мертво. И ты не проходил никакого пути, как и не проходишь. Ты всё также находишься на Эдеме, всё также говоришь с кем-то до меня и со мной. Даже сейчас мы с тобой общаемся, и я имею в виду не нас с тобой и именно этот разговор. Нет! Возможно, это разговоры за чашечкой кофе или чего-то более крепкого, а быть может, за наблюдением какого-то эксперимента…

— О чём ты?.. — голова слегка побаливает, её словно что-то наполняет, и она вот-вот взорвётся.

— Ты знаешь. Без времени линия исчезла, оставив

после себя лишь… точку. Всё — лишь мгновенье. Наш мозг так и не перестроился, так и не смог подстроиться под новый… Даже не знаю, можно ли это назвать миром, если это лишь мешанина из всего и вся. И этот разговор тоже не является прямой, в которой одно следует за другим, но лишь вспышкой. Это тоже неверное описание, ведь словами это и не опишешь. Всё же вспышка, мгновенье — тоже промежутки между началом и концом. Именно поэтому ты ощущаешь, что знаешь всё, и это так. Ты знаешь, но фаза, так называемая мною фаза, не имеющая ничего общего с действительностью — а является ли это действительностью? — строит какие-то границы, которые наш разум ещё способен воспринимать и ощущать. Эта точка столь массивная, плотная и маленькая, что, будь это в былом мире, она стала бы чёрной дырой. Это всё, что ты мне рассказал… Другой ты из другой фазы.

— Это… — и как мне реагировать на эти слова? Они не звучат бредово, а скорее, даже… знакомо? Я всё это знаю… Безусловно. — А что с вопросом, которым я задаюсь и ответ на который я ищу?

— Ах, точно, вопрос… В одном из наших с тобой разговоров, в одной из фаз, ты задал сам себе вопрос, будто надеясь, что я знаю на него ответ: «Какими мы станем, если сможем принять факт?» — вот, что ты сказал. Теперь и мне интересно, что же ты под этим имел в виду…

— Факт чего? О каком факте он… я говорил?

— Не знаю, мой дорогой, не знаю… Всё, что он напоследок сказал: «Ответы уже есть, кусочки собраны, но принять всё это… сложно. Частица, которую не понять, даёт всё. А там, где киты спели свою последнюю песню… принятие…» Как вижу, наши фазы расходятся… Думаю, пора попрощаться.

Всё задрожало. Гул, тяжёлый и басистый, бьёт по моим перепонкам в хаотичном ритме. Я слышу треск и скрежет металла, и вот прямо между нами образуется трещина, и станция, словно разделённая ножом, разлетается в разные стороны. Марта стоит и смотрит в иллюминатор, будто для неё этого совсем нет… Быть может, так и есть… Если верить её словам, то мы видим совсем разные картины своими глазами, и пропасть между нами только что увеличилась. Всё стихло…

Эти слова… Мои слова, сказанные мной, но также и не мной… Частица, значит? Какой-то элемент привезла на Хронос… Как же её зовут, эту девушку?.. Я забыл… Да и важно ли это? Я и так знаю её.

Надо осмотреться, но учитывая, что половина корабля улетела в никуда, то остаётся лишь находящееся за моей спиной. К удивлению, я наблюдаю то, чего тут не должно быть — длинный коридор на месте пустой стены, рядом с которой стоит консоль. Видимо, другого варианта нет…

Кислорода нет, как и звуков, но при этом гравитация всё ещё присутствует. Удивляться ли этому? Думаю, нет. Коридор кажется слишком длинным, хоть, если верить глазам, заканчивается метрах в десяти

от меня. Только вот каждый шаг словно расширяет его, не давая мне приблизиться к концу. Может, вернуться назад?.. Но, обернувшись, я вижу лишь глухую стену в двух метрах от себя. Передо мной же теперь нарисовалась большая комната, совсем незнакомая мне.

В дальнем правом углу стоит бильярдный стол, у стены в той же стороне, на два метра от стола — диван, напротив которого с противоположной стороны рабочий стол и какие-то измерительные приборы. Похоже, это чей-то рабочий кабинет, но чей?

И вот ответ входит в комнату… Дверь открывается, и я вижу девушку с нерасчёсанными белокурыми волосами в трусах с расстёгнутой наполовину белой рубашкой и босыми ногами. В правой руке у неё стакан с коричневатой прозрачной жидкостью. Как её зовут? Не помню…

Она смотрит на меня удивлёнными глазами, но моментально её вид преображается. Идя вразвалочку, пошатываясь из стороны в сторону, её путь лежит в сторону дивана. Плюхнувшись на него, девушка спокойно отпивает из стакана. Весь её вид так и говорит об алкогольном опьянении.

— И чего т-тебе тут надо, Крис-стоф? Оп-пять нот-тации пришёл читать о т-том, что я немнож-чко выпила? — её язык переплетается, а слова складываются чуть ли не в кашу. Как же сложно её понять… — Им-мею право! У м-меня… вых-ходной! Да, в-выходной!

— Ах, так меня зовут Кристоф… Опять забыл…

Имена мне кажутся уже не столь важными. Но всё равно удивительно сознавать, что ты узнаёшь своё же собственное имя от другого человека.

Её реакция на мои слова какая-то странная. Вмиг её глаза потеряли затуманенный оттенок, став чистыми, но при этом… Вот они снова вернулись в «норму»!

— Ха, а ещё г-говоришь, что я т-тут пьяна! Ещё скажи, что в-времени нет! — она смеётся и продолжает пить из стакана.

— Его и нет… — быть может, эти слова дадут мне понять, на какой она… фазе?

Она замолкла и изумлёнными глазами смотрит вновь на меня. Её хватка ослабевает и стакан выпадает из рук на пол, разливая содержимое вокруг точки падения. Даже на это никакой реакции…

— Надо же! Ха! Так и знала! Так и думала! — слишком восторженно кричит она. — Я знала, что в итоге в одной из наших встреч мне удастся поговорить с версией тебя, знающей хоть что-то! И ты… Не мог бы наполнить мой стакан вон из той бутылки на столе? — она поднимает стакан и протягивает его в мою сторону всё с той же лёгкой улыбкой и затуманенными глазами.

Пожалуй, с меня не убудет. Подойдя к столу, наблюдаю гору бумажек, хаотично разбросанных по всей поверхности и лишь небольшой островок, сантиметров на пять радиусом от бутылки, вырисовывает девственно чистый холст. Складывается ощущение, что это неспроста. Налив полный стакан, несу его к ней. Она какая-то задумчивая, смотрит куда-то в никуда и грызёт ноготь большого пальца правой руки. Заприметив подходящего меня, её лицо моментально меняется, вновь изменяясь на более… «хмельное». Она что-то скрывает?.. По крайней мере её речь стала чистой…