Реконструкторы (сборник)
Шрифт:
– И здесь буквы дивные. Нашто ёна?
– В смысле, зачем? – переспросил землянин. – Мы с помощью таких аппаратов связываемся между собой, можем переговариваться на дальних расстояниях, как…
– Как по телеслову? – удивился военный. – А мы – это хто?
– Люди моей цивилизации, – сказал Семён, решив больше не упоминать про Землю, и поправился, чтобы его поняли, – страны, откуда я родом. А кроме функции связи тут есть и фотокамера, и… программа для чтения, набора текста, музыкальный плеер. Он много чего может, только батарея садится быстро.
– Как чудно да не скрасна говоришь! – проговорил Олег Трифонович, впервые улыбнулся и вернул сотовый. –
– Ну, для начала, мне хотелось бы поесть, – признался Семён. – Я с утра не кушал.
– Иссь, что-ли, хотишь? Егорий, веди его ко себе во дом, накорми, да пусть там и спит пока. А завтрема веди прямо к Сергию Михайловичу, ён городской наместник, пускай-от и разбирается, куды и что. Не до того мне.
Полководец отвернулся, показывая, что разговор закончен.
– Погодите, Олег Трифонович, – рискнул спросить Семён. Егорий нахмурился и кивнул головой, намекая на то, что пора уходить. – У меня есть к вам одна просьба. Со мной был друг, тоже иномирец, он пошёл по дороге на запад. Как мне сказали, там идёт война, и…
– Сыщем и друга твово, как [8] дале военных рубежов не зашел, – проворчал начальник гарнизона и зарылся в свои бумаги.
От Лётного Двора землянин и поморец направились вниз по склону холма, мимо стройного ряда деревянных фасадов. Люди были одеты в простые монотонные наряды, однако «деревенщиной», в плохом смысле этого слова, тут и не пахло – горожане выглядели опрятными и образованными. Поморские девушки – все как одна красавицы – скромно опускали глаза, когда проходили мимо мужчин. Семён обратил внимание на большое число детворы на улице – похоже, с рождаемостью тут проблем не было. Ни одного пьяного землянин не заметил и потому сделал вывод, что порядки здесь разительно отличаются от порядков нынешнего вымирающего российского села.
8
Как (поморск.) здесь – в значении «если».
Дом у Егория Ивановича, как и у большинства горожан, был большой, обильно украшенный резьбой. К дому примыкало несколько хозяйственных построек, назначения которых Семён не уяснил. Забора не было – видимо, горожане настолько доверяли друг другу, что оставляли земельные участки открытыми. У порога их встретил большой кот, похожий на дикого лесного.
Семья Егория приняла землянина тепло и радушно. Молодая миловидная жена принесла на ужин мясной бульон с бараниной, почему-то названный «ухой», каравай ароматного ржаного хлеба и кваса. Похоже, что традиции гостеприимства остались у поморов с давних, ещё Земных времён. Семён был готов сразу наброситься на еду, но Егорий остановил его.
– Негоже грязнорукому за стол садицце. Иди-ка к рукомойнику.
«С чужими традициями лучше не спорить», – решил Семён, хотя живот уже крутило так, что не было мочи.
К вечеру облака рассеялись. Семён вышел во двор и снова поразился строению этого мира. Вместо яркой, отчётливо различимой звезды, на небе светилось гигантское пятно с размытыми, завихряющимися краями, постепенно гаснувшее на востоке.
– А где ваше светило? – удивленно спросил Семён вышедшего вслед за ним на крыльцо Егория.
– Чудной ты. Как где-ка, если вон ёно, шолнцё-то наше! – ответил помор и посмотрел, прищурясь, на пятно. – У вас тама-ка, небось, всё по-иному?
– Да, у нас солнце имеет вид маленького диска, а тут…
Этот мир был гораздо сложнее, чем мог подумать Семён. Землянину ещё предстояло открыть все его тайны.
Когда стемнело, Егорий принёс откуда-то чистую льняную одежду и отвёл гостя в маленькую отдельную комнатушку. Спал Семён на двух составленных вместе лавках, на пуховой перине. Убранство комнаты для гостей казалось бедным – маленький столик, сундук в углу, полочка с маленькими резными иконами. Семён заметил, что вместо традиционного в трехчастной иконе Николая Угодника изображён некто с диагональным крестом – видимо, апостол Андрей. Похоже, здесь он был самым почитаемым святым.
С потолка свисала лампа накаливания в простеньком торшере, было заметно, что электропроводку подвели относительно недавно. За окном было намного тише, чем у шумного автовокзала в Екатеринбурге, воздух и в городе оставался свежайшим, и землянин мгновенно заснул.
Проснулся он утром оттого, что кто-то щекотал по носу гусиным пером. Землянин открыл глаза, чихнул, и увидел убегающего озорного мальчишку – сынишку пилота, Егория.
– Ах ты, хулиган маленький! – сказал Семён, вскочил с постели и хотел, было, погнаться за проказником, но внезапно увидел в окно странную процессию и остановился.
По узкой улочке, на которую выходило окно, шли люди – и старики, и дети, шли медленно, в одну сторону. Женщины, одетые в черные платки, что-то надрывно пели, а в середине процессии трое мужиков несли на длинных жердях выдолбленную половинку соснового ствола. Семён спросонья не сразу сообразил, что этот ствол – гроб, а процессия – не что иное, как обряд погребения.
– Дядьку Василя хоронють, – сказал мальчишка, незаметно подошедший к окну. – Мне остатьси веляно, от мертвеца дом сторожиць, а я хотел поглядець, как через речку переносить будут.
– А… зачем через речку?
– Обвыцьё такоё, – просто ответил мальчик. – Надо так.
Процессия прошла мимо дома и скрылась за поворотом улицы. Землянин спросил:
– А дядька твой родной?
– Не-а, пошто родной. Так, сосед наш.
– Тебя как звать? – спросил Семён.
– Филиппкой. Дядя Семён, родители-то до погосту ушли, велели мне вас накормиць. Походите на кухню-то.
Ребёнку было от силы лет шесть – семь, а выглядел он на удивление серьёзным и хозяйственным. Прогнал из кухни кота, которого, как оказалось, зовут заморским именем Эдьмунд, и достал из печи ухватом горшочек с тарелкой. На завтрак хозяева оставили кашу и пару ржаных плюшек – не сильно питательно, но всё же. Семён вымыл руки перед рукомойником – пора привыкать к местным традициям – неумело перекрестился на иконы в углу, изображая благодарственную молитву, и принялся за трапезу. Филиппка сидел рядом и внимательно наблюдал за землянином, сначала это немного раздражало, но в конце Семён привык, набрался смелости и спросил:
– Филипп, а нет чего-нибудь мясного? Просто я привык утром есть… питательную пищу.
Мальчик весело засмеялся и проговорил:
– Чудной вы, дядька Семён, кака-ж мясна-то пища, когда у нас сёдне пятница – день постный?
– Я… просто не знал, что пятница, – нашёл отговорку Семён и нахмурился. Перспектива соблюдать пост не сильно вдохновляла, но, похоже, другого выхода не было. – Со счёту дней сбился.
– Быват, – откликнулся сын пилота.
Неожиданно Семён вспомнил о вопросе, который собирался задать ещё вчера, но как-то забыл.