Ректор
Шрифт:
Мысленно на себя рукой махнул, не время и не место разбираться, следует торопиться, а то Савелий не дождется и придется добираться до дома Александры на своих двоих. Вышел из номера и уверенно направился к черной лестнице, посчитав, что сдавать портье ключи нет необходимости. Покинуть гостиницу собрался через служебный вход. Диагностическую сеть раскинул на случай неожиданностей, шел уверенно, да только повернув из очередного поворота столкнулся со знакомыми охранниками, дежурившими у дверей кабинета. Никак не ожидал, что кто-то использует заклинание от подслушивания. Именно из-за применения
— Не ждали? — усмехнулся, уверенно направляясь к кабинету.
Сам же оцениваю свои шансы и наскоро устанавливаю одну защиту за другой. Церемониться не собираюсь, поэтому и шарахнул воздушной плитой, но сделал не удар, а просто впечатал противников в стену, да так их в таком положении и оставил. Бедолаги не успели сообразить, что произошло.
— Постойте в такой позе, — усмехнулся, а потом добавил: — Ничего личного, считайте — не повезло столкнуться с более сильным противником. Скажите спасибо, что не стреляли в меня, когда покидал ресторан.
Мог бы уйти, они меня остановить не в силах, на шум никто из кабинета не вышел, в нем диагностировал сферу тишину, установленную от любопытных ушей, но уже охранников. В запасе у меня еще пара минут имеется, Савелий должен подождать, а задать парочку вопросов господину Шишкину хочется. К тому же, мы с ним не договорили, любопытно, чем бы мне угрожать стал.
— Не ждали? — вошел я в кабинет и убрал заклинание сферы тишины.
Чемодан оставил в коридоре, а вот револьвер вытащил и теперь оружие держу в правой руке, но стволом вниз. Владелец ресторана развалился в кресле, а перед ним стоит господин, с которым имел короткое знакомство в карете, когда Анну спасал.
— Как тесен мир, — качаю головой. — Господа, не желаете объясниться, что это значит? Или вы из той категории, считающей себя всемогущими?
Борщёв дернулся и на его холеном лице проскочила презрительная улыбка. Н-да, не до смотрел я, преследователь моей подопечной все ссадины и синяки залечил. И как забыл про руну противодействия? Тогда бы целители ничего не смогли сделать, пока плетение не снято. Ладно, на будущее учту свой промах, а если гарантий захочу, то револьвер использую.
— Виталий Арсеньевич, — я перевел взгляд на хозяина кабинета, — а чего вы молчите? Не рады? Но мы же разговор не закончили, нам ваши люди помешали. Еще и уйти не давали. Кстати, не проясните ли, кто такой беззащитной девушке подло в спину выстрелил? Очень желаю мерзавца проучить.
— Александр Иванович, не понимаю, о чем речь, — отмахнулся владелец гостиницы. — Это явное недоразумение, оно с кем угодно может произойти, в том числе и с вами.
— Угрожаете? — удивился я и присел на диванчик. — Простите за бестактность, что без дозволения к вам вломился и помешал беседе. Кстати, а о чем вы переговаривались, не поделитесь?
В ответ тишина, господа за мной настороженно наблюдают, предпочитая помалкивать. Как и ожидал, Григорий Петрович не выдерживает, резко ко мне оборачивается и тыча пальцем начинает говорить:
— Вы похитили мою супругу!
— Разве она дала согласие на брак? — хмыкнул я. — Не боитесь понести наказание за навет?
— Мне ее отдала тетя! Все бумаги подписала и брак
— А разве он вступил в законную силу? — уточнил я у мерзавца. — Кстати, если вы посчитали, что изнасиловав девушку таким образом принудите ее к браку, то сильно ошибались. Подтвердить ничего не успели, она такого бы не вынесла.
— Анна Сергеевна не стала бы на себя руки накладывать, — вмешался в разговор Шишкин.
— Разумеется, — согласно кивнул я, — но в полицию бы обратилась. Но сейчас вопрос не в этом. Будьте так любезны, отдайте брачный договор, — протянул левую руку, а правой направил на Борщёва револьвер. — Обходиться с вами, как с благородными людьми я не собираюсь, вы ими не являетесь. Если задумаете что-то против меня, госпожи Кощеевой и той, что помогла в ресторане, то за себя не ручаюсь.
В последний момент не стал упоминать имя и фамилию певицы. Не уверен, что оно им известно, а не какой-нибудь псевдоним. Подставлять Александру не хочу и так ей карты спутал.
— Госпожа Емельянова ведь получила ранение, — напряженным голосом констатировал Виталий Арсеньевич. — Как она?
— Вы за нее беспокоитесь? — внимательно взглянул на хозяина кабинета.
— Голос у нее от Бога, поет превосходно, — чуть заметно пожал плечами Шишкин.
— Пуля попала в легкое, — медленно произнес я. — Стрелка обязательно найду и объясню, что так поступать нельзя. Кстати, вы мне его не сдадите?
— Ранение в легкое? — в каком-то трансе переспросил Виталий Арсеньевич. — Жаль, не повезло.
— Так кто стрелял? — задал я вопрос.
— Это уже не важно, — отмахнулся хозяин кабинета. — Александр Иванович, мы с вами цивилизованные люди, способные найти компромисс. Поймите, мы с господином Борщёвым от своего не отступимся. Зачем вам с нами враждовать? Предлагаю считать все случившееся досадным недоразумением. В моих гостиницах проживают высокопоставленные особы и с большинством я в хороших отношениях. При желании, подниму связи и доставлю вам таких хлопот, что пожалеете.
Хм, я-то посчитал, что он расстроился из-за госпожи Емельяновой. Но, нет, в ауре лишь легкое раздражение, какие-то его планы оказались спутаны и не более того. Честно говоря, огромное желание разрядить револьвер в лощеные рожи собеседников.
— Мы не договоримся, — констатировал я и посмотрел на часы, висящие на стене, — уже задержался и поэтому, будьте любезны, отдайте брачный договор, не заставляйте применять силу.
— Стрелять собираетесь? — криво усмехнулся Григорий Петрович. — Не советую, тут полно артефактов, которые сохранят ваш аурный слепок, а полиция…
— Плевать на последствия, — перебил я его и вывел в воздухе руну сжатия, а потом направил ее на своего оппонента.
Когда внутренние органы начинают резко сжиматься, перекрывается поток крови, замедляется сердцебиение, то человека скручивает острая боль. Разумеется, если применять это плетение точечно, то оно помогает в лечении. Я же создал заклинание, которое охватило Борщёва с ног до головы. Насильник, а иначе его не назвать, тонко взвыл и повалился на ковер. Его тело выкручивает от боли, глаза вылезают из орбит, рот перекошен, он начинает задыхаться.