Реквием по Высоцкому

Ермолаева Светлана

25 июля 1983 года

«А запеть-то хочется, лишь бы не мешали,хоть бы раз про главное, хоть бы раз – и то!И кричал со всхрипом я – люди не дышали,И никто не морщился, право же, никто…»

Три года прошло, а тыЖивее живущих на свете.Твой голос – лекарство от глухоты,Для тех, кто нуждается в этом.Других бы сбивал он,Как нечисть, с ног —Немало их,Взгляды бросают косыеТуда, где почила —На долгий ли срок? —Отважная совесть России.Но больше таких скорбящихВокруг,Что будто взывают:– Владимир, ты нужен!Опять заколдованный кем-то кругВокруг наших душ так сужен.Вокруг

наших слов —До немоты! —Тот круг заколдованный сужен. Владимир, восстань!В мир плесни чистоты!Ты мне, и другим ты неистово нужен!

25 января 1984 года

«Те, кто жив, затаились на том берегу…»

«– Что могу я один? Ничего не могу…»Но ты мог!Ты такое высказывал вслух!Чашу с правдою тыРасплескал на бегу —В нас вселился бунтарский дух. Издавна бунтари на народ выносилиВсе, что души и совесть их жгло.В песнях, в сказках ли…Помнит Россия,Как они воевали со Злом. Сколько их, бунтарей-одиночек,Преждевременно в землю легло.За высокое мужество мыслей и строчекСмерть над ними так рано вздымала крыло. И петля или пуля усмиряли их кровь,Ненасытную жажду любви и добра.Им теперь все равно, что людская любовьПолыхает над ними, как пламя костра. Люди в скорби стоят – а метели метут, —У могилы еще одного бунтаря.Год четвертый идет, а к тебе все идут,Словно к собственным душам тропинки торя.

25 июля 1984 года

«Я вышел в дверь!С тех пор в себе я сомневаюсь…»

Четыре года,Как четыре стона,У ног твоих бездыханно легли.Четыре годаДух твой вне законаЖивет.Его пока менты не замели. Не променял душевную тревогуТы на смиренный,Благостный покой.И правде лишь —Единственному богу,СлужилИз нерва сделанной строкой. Четыре года,А людские душиВсе пребывают в скорбиИ неверье,Что ты ушел,Приличья не нарушив,На этот раз —Смиренно —Через двери…

Быть!

«Отдайте Гамлета славянам!»

(Ю. Кузнецов)

И нам отдали: Гамлет – Высоцкий

Гамлет – брат мой!Молвлю, как сестра,Что вопрос извечный«Быть – не быть»Не решить нам с помощью добраНа подмостках сцены и судьбы. «Быть!»– и бой за правду до конца.«Быть!» – и с ядом выпито вино.«Быть!» – и грудь под пулю подлеца.Нам судьбой другого не дано. Будет смерть почетною в бою.Будет люд скорбеть о смельчаке —Нет, не предал душу он свою,В смертный час зажатый в тупике. «Быть!» – без страхаВ свой последний час.«Быть!» – у бездны мрачной на краю.Пусть народ свечу зажжет за нас —Может, Господь встретит нас в раю.

По чьей вине?

«Смешно, не правда ли, смешно?Ну, вот.И вам смешно и даже мне —Конь на скаку и птица влет…По чьей вине, по чьей вине,По чьей вине?…»

Конь на скаку и птица влет,А человек – в расцвете лет…И если даже плавить лед,Он не увидит белый свет. И нам совсем уж не смешно.Не докурил и не допил виноИ женщину одну не долюбил,А про него уже – «жил-был…» По чьей вине?Да нам ли знать?Есть на виновных Высший суд.И будь у них богатств казна,Навряд ли их они спасут. Конь – на скакуИ птица – влет.А человек —В расцвете лет…

25 января 1985 года

«Пусть впереди большие перемены,я это никогда не полюблю».

А мы все играем, играем.С рожденья нам розданы роли.Увы, не прельщаемся раем.И ад не пугает нас боле. Красивы публичные речи,Нет пятен стыда на лице.Высоцкий нам пел,Что «не вечер»…И вот он – в терновом венце. Не вечер, ночища глухаяОпутала тьмою умы.И совесть босая, нагаяРыдает у новой тюрьмы.Грядут перемены большие —И снова: – Ура! Одобрям!?Не чуждые речи – чужиеС трибун зазвучат там и сям. Сплетутся и новые сети,Придет и рыбак – в свой черед.Народ мой доверчив, как дети,На паперть с сумой побредет.

Церковь Воскресения. Ваганьковское

«Может, кто-то когда-то поставит свечумне за голый мой нерв, на котором кричу,за веселый манер, на котором шучу…»

Купила в храме поминальную свечу.Я с детства здесь ни разу не была.Торжественно и тихо, как в лесу —Когда его поземка замела. Спросила я кого-то, что сказать,Как помянуть усопшего по-божьи?С моим вопросом встретившись, глазаПомедлили с ответом настороженно. Потом, губами пожевав, сказал старик:– Нет общих слов. У каждого – свои.Услышит Бог и шепот твой, и крик,Ты только душу щедро отвори. Я душу отворила и шепчу:– Пусть будет пухом вам земля!При этомЯ ставлю поминальную свечуЗа голый нерв народного поэта.

25 января 1986 года

Гитара Высоцкого

«А гитара опять не хочет молчать,поет ночами лунными…»

Ему б сегодня было сорок восемь…Январь зачем-то притворился мартомИ жесткий снег с деревьев черных сбросил.И ожила гитара где-то рядом:Звенит, поет, тоскует безутешно… Почудились шаги издалека,И рук прикосновение поспешное —Истосковавшийся по струнам музыкант?Да, это он!И не было разлуки.Как страшный сон – чехол и черный гвоздь.А явь сейчас – единственные руки!Их жар не раз ей испытать пришлось. Он, не спеша, поднялся на помост.Гитару левой обнял он за гриф,А правой – тронул струны…Будто моствозвел меж ею и собой. Несуетлив.Ну, в точь такой, когда в последний разОн пел, он улыбался,Он дышал!..Он знать не знал,Что в этот самый часУж шаг к бессмертью сделала душа.

25 января 1988 года

«Но в привычные рамки я всажен —На спор вбили…»

Вершил он великое делоПреградам всем вопреки.Россия не оскудела,Коль есть мужики.Запретами стиснуты глотки.Бахвалясь отвагой своей,Лишь трусы вопили за водкойСреди таковых же друзей.Сказать во весь голосПосмел он,Пусть ждали – сума иль тюрьма,Что слово насилует дело,И горе в стране без ума.Свобода, отпетая властью,На ладан дышала едва.Душа разрывалась на части,Как колокол, били слова!Ах, мило, ах, смело, ах, жутко —Вознесся поэт над толпой.Но с властью бороться – не шутка,Упрятали в гроб… на покой.Покойный, он стал неопасен,Посыпались «ахи» вослед…Он весь – до ногтей – приукрашен,А дух его «всажен» в багет.

25 июля 1990 года

«И счастлив я висеть на острие,зарезанный за то, что был опасен!..»

Ты стал отныне неопасен.Звучит уютно хриплый голосв кабине «мазовской» на трассе.В момент – от гибели на волос. Предстал ты голым, как король,Чуть-чуть прикрытЛистком ли, фигой?..О, русский Гамлет, эту ль рольТы заслужил своим подвигом? Враги – в друзьях,Друзья – в молчанье,Толпой – биографы-кликуши…Владим Семеныч, как печально,Когда и мертвым гадят в души.