Реквием. Книга первая Инициация
Шрифт:
Денис, как я уже говорил, был смотрящим на районе и проблем с деньгами не испытывал. За решение споров, разруливание спорных ситуаций он получал отличные дивиденды. Раньше Денис со своей красавицей тратил их на красивую жизнь, но последние два года вкладывал в наше общее дело. Один ремонт подвала обошелся в круглую сумму, а ведь, кроме этого, мы купили два вездехода. Я выбрал Додж Дуранго, а Денис предпочел Ниссан Патрол 1998 года с дизельным атмосферным двигателем на 4.2 литра. Обе машины внешне выглядели непрезентабельно, но вся ходовая, мотор и примитивная электроника были заменены и работали как часы.
Ваня не мог позволить себе машину, но его вклад руками был более важен — общими усилиями мы купили ему вездеход Газ—66.
Месяцами мы просматривали объявления, изучали карту местности, ковырялись в различных источниках, но ничего подходящего не находилось. Место для построения небольшой общины нашлось совершенно случайно. Мой дед, Никитин Иван Сергеевич, на старости лет решил работать егерем. Вместе с моей бабушкой Антониной Павловной они проживали в старинном русском городе Рязань. Бабушка была ветеринаром, и два года назад ее пригласили осмотреть зубров в питомнике Окского заповедника. Дед ее и повез в Брыкин Бор, где располагалась контора заповедника. Сам питомник зубров находился примерно в километре от поселка. Дед, отставной военный, влюбился в природу. А его предложение трудоустроиться егерем было принято благосклонно: несмотря на свои шестьдесят с хвостиком, дед выглядел крепким мужиком. Да и руководство заповедника справедливо решило, что сможет заполучить специалиста за счет трудоустройства— их ветеринары увольнялись из-за низкой зарплаты.
Так дед на старости лет получил удостоверение начальника службы безопасности Окского заповедника, а бабушка стала штатным ветеринаром заповедника. Год назад Антонина Павловна сломала ногу, точнее, ногу ей сломал строптивый зубр. Когда мать узнала об этом, никто не мог ее остановить, пришлось ехать в Брыкин Бор. За компанию со мной поехал Ваня, Денис был слишком занят, разруливая разборки между кавказцами и местными пацанами.
Рязанская область опустевала. Проезжая небольшие деревни по дороге, я был шокирован картиной заброшенных деревень и небольших поселков, где едва теплилась жизнь. Даже Брыкин Бор, где деду с бабушкой выделили казенный дом, был наполовину пуст. Роскошные дома соседствовали со старинными домами с резными палисадами, где одиноко доживали свой век старики. Еще по соседству располагались деревни, где пару десятков лет назад бурлила жизнь. Сейчас в основном там жили пенсионеры, молодые уходили в город и не возвращались. Колыбель Земли Русской опустевала с каждым годом, и никого это не заботило.
Природа Окского заповедника нас поразила — олени, зубры, косули, зайцы попадались через каждые несколько сотен метров. Пока мама хлопотала с бабушкой, дед повез нас на рыбалку. За год работы в заповеднике он стал своим для всех, немногочисленные егеря, встреченные нами на заимке Новый Кудом, буквально старались угодить Никитину.
Новый Кудом был лесничеством, расположенным посреди густого березово-соснового леса. На территории квадратного километра было раскинуто около десятка строений: жилые домики для лесников и пара амбаров с кормом для животных. Идея пришла в голову Ване после того, как мы отобедали ухой местного приготовления.
— Олег, а чем это место нам не подходит? Людей мало, кругом лес, да и река неподалеку?
— О чем шепчетесь, молодежь? — встрял в беседу дед. По мере того, как я говорил, в глазах отставного военного играли смешинки. Как и все военные старой закалки, он даже гипотетически не мог представить, что кто-то решится ударить по России ядерным оружием. Поняв, что этим его не пронять, еле сдерживая раздражение, буркнул:
— Так и знал, что нет смысла рассказывать, пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
— Я могу и без грома, — насмешливо отозвался Иван Сергеевич, ловко осеняя себя крестным знамением.
— Так вам нужна берлога, где можно отсидеться? — ирония в его голосе пропала, а глаза смотрели требовательно.
— Дом или скорее пара домов с участком у леса и реки. Желательно, чтобы был колодец, скважина или родник, — быстро озвучил главные требования Ваня. Я же, потеряв интерес к беседе, просто катал камешек в траве.
— Грузимся, покажу кое-что, — подавая пример, дед уселся за руль служебной Нивы. Ваня юркнул назад, я же занял переднее сиденье. Выехав из Нового Кудома на запад, дед не стал сворачивать налево на дорогу, по которой мы приехали, а взял правее по колее, заросшей травой. Ехали мы вроде долго, разбитая дорога не давала разогнаться. Несколько раз попетляв и сменив направление движения, минут десять спустя выехали на широкую поляну. Справа, у самой кромки леса, было строение, видна была только часть этажа и крыша. Темно-коричневый металлический забор высотой не меньше двух метров занимал обширную часть поляны.
Два полуразрушенных дома, большой крытый ангар на стойках завершали картину и пара железных контейнеров, что превозят грузы по морю завершали картину присутствия в этих местах человека. Открытое место я определил как вдвое большее, чем лесничество Новый Кудом. Подкатив к массивным железным воротам с большим навесным замком на цепи, дед притормозил.
— Это Старый Кудом, лет десять назад здесь было лесничество, но потом его перенесли ближе к Брыкину Бору. Но главная причина не в этом, — дед махнул рукой в сторону заката, — Там протекает речка Пра. После акклиматизации здесь бобров, они понастроили свои бобровые плотины ниже по течению, и лесничество стало заливать. А так как животные иногда важнее людей, решили отдать место им. А сейчас бобры ушли преимущественно на Оку и ее притоки, хотя и здесь их немало. В любом случае, уже лет пять как их плотины не мешают и местность не заливает, мне егеря говорили.
Продолжая разговаривать, дед нащупал в бездонных карманах своих камуфляжных штанов ключ. Замок открылся на удивление легко, и массивные ворота пропустили нас внутрь. Строение было капитальным — одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что строили основательно. Объект был незакончен — цокольный этаж из бетона не был облицован, ступеньки тоже были недоделаны. Входная дверь была металлическая, дед вторично выудил ключ из карманов.
— Это планировалось как дача одного известного певца, но с началом проблем с Украиной он укатил в Израиль, — дед распахнул дверь, пропуская нас внутрь. — Объект был арестован и изъят, передан в распоряжение нашего заповедника. Но денег на его завершение нет, губернатор вроде обещал помочь, но дальше слов ничего не пошло. Так-то он готов, просто не все комнаты завершены — где-то нет обоев, где-то не до конца уложили ламинат.
Подойдя к огромному камину в холле, дед остановился:
— В настоящий момент его выставили на аукцион, уже второй раз, но покупателей нет.
— Почему? Ведь дом огромный, построен основательно, — перебил дедушку Ваня.
— Добираться сюда трудно, место глухое. Каждый раз, чтобы сюда проехать, надо получать разрешение у администрации заповедника. Охотиться нельзя, рыбу ловить и собирать ягоды тоже только в определенные периоды времени, согласовав с заповедником. Все это, а также незавершенность, отпугивает покупателей, — дед ловко состругал стружку топором с поленьев, лежавших у камина. Чиркнув, поднес спички — сухая стружка сразу загорелась: сизоватый дым потянуло в темное нутро камина.